 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
29
невозможно не обнаружить корни ее явно простонародного происхождения. Это отмечает
большинство искусствоведов. Романское искусство поначалу кажется грубым и диковатым,
если сравнивать его с утонченностью и пышностью Византии, но вместе с тем оно более
непосредственно, в нем даже есть искренняя и пылкая экспрессия, оно гораздо менее
регламентировано.
Размышляя об этом, можно прийти к выводу, что не стоит преувеличивать роль
символического и трансцендентного начал в средневековой эстетике и в средневековом
художественном сознании. Стало уже привычным отмечать мистицизм средневекового
менталитета как его ведущую черту, утверждать, что идеальный эстетический объект этой
эпохи сводился лишь к незримой духовной сущности и т.п. С одной стороны это так, но с
другой — не следует забывать и об огромных массах простонародья, не читавших и не
знавших как следует церковных догматов. Когда речь заходила о сюжетах Священной
истории, простые люди чаще всего натурализовывали, заземляли, пересказывая эти сюжеты,
вводили в повседневные обычные ситуации. Художник также порой очень простодушно и
наивно подходит к религиозным сюжетам, как бы воплощая через них живущие в нем
представления о том, что очевидно и близко.
Еще очевиднее, полнее и драматичнее подобное жизненное, земное содержание
раскрывается в готическом искусстве. В середине XII в. готический стиль получил импульс
для развития, которое особенно бурно проходило в XIII, XIV и XV вв. XV в. — это поздний
период, получивший название «пламенеющей готики», когда возрастает изощренность и
искусность, приоритет элементов формы. Развитие готического стиля — новый этап в
развитии средневековой Западной Европы. Готика расцветает в период борьбы городов за
независимость от феодального сеньора, в период развития средневекового города-коммуны.
Готическое искусство (как и романское) утвердило в храмовой архитектуре так
называемый базиликальный принцип, предполагавший особое строение собора, имевшего в
плане форму вытянутого прямоугольника с расширяющимися нефами. В восточном регионе
(в Византии и Древней Руси) получил распространение иной —
крестово-купольный —
принцип строительства храмов.
В средневековой Европе XI-XII вв. собор в городе представлял собой нечто большее,
чем место для церковной службы. Наряду с ратушей он выступал средоточием всей
общественной жизни, часто в соборе заседал парламент, кроме богослужений читались
университетские лекции, исполнялись театральные мистерии.
Отмечая интенсивное развитие в этот период литургической драмы, хорала,
остановимся подробнее на своеобразии музыкального мышления средневековья. В музыке
на протяжении многих столетий (вплоть до XVII в.) господствовал григорианский хорал,
получивший свое название по имени папы Григория I, скончавшегося в VII в. Важно
отметить, что природа григорианского пения была строго одноголосной независимо от того,
исполнялось песнопение одним певцом или хором. Одноголосная мелодическая линия
символизировала полное единение чувств и помыслов верующих, что имело и догматическое
обоснование: «Хорал должен быть одноголосным, потому что истина едина».
Даже тогда, когда требовалось усилить хоровое звучание и обогатить его, такие
усиление и обогащение достигались только тем, что в исполнении увеличивалось число
голосов: двадцать, пятьдесят, сто человек могли воспроизводить одноголосную и
неметризованную мелодию. Последнее качество также имело особое значение, поскольку
неметризованная мелодия способна нейтрализовать энергию мускульного движения,
погасить динамику, в которую невольно вовлекает человека ритм. Освобождение от
ритмической регулярности мыслилось и как освобождение от власти повседневной
реальности, как условие самоуглубления и медитации, оптимальный путь к достижению
состояния отрешенности и созерцательности. Отсюда такое качество григорианского хорала,
как его внеличный характер, объективность.
Интонационный рисунок григорианского хорала образует мелодическая линия —
непрерывная, текучая, лишенная индивидуальности. Сама собой напрашивается ассоциация