 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
22
человеческой личности перед лицом бушующих стихий жизни — актуализирует внимание к
внутренним возможностям человека и его субъективному миру как высшей ценности.
Возникает понимание того, что жизнь и судьба формируются не только роком, не только
внешней безличной силой, но и активностью самой личности, способной выбирать при-
оритеты и самостоятельно выстраивать свой жизненный путь.
Яркой фигурой эпохи эллинизма явился Цицерон (106—43 до н.э.), который оставил
после себя огромное количество трудов. Цицерон заявил о себе не только как теоретик,
оратор, но и как философ, адвокат, — ипостаси его деятельности чрезвычайно
многообразны. Специальные занятия риторическими упражнениями позволили ему
выработать совершенные формы красноречия. Одна из проблем, которую решает Цицерон
теоретически и практически на протяжении всей жизни, — это проблема, в какой степени
красноречие, совершенство риторики связано с самим материалом, на основе которого эта
риторика строится. Практика свидетельствует, что постоянно тренируемое красноречие
позволяет достигать убедительности в отношении как правого, так и неправого дела,
независимо от его этического или неэтического характера.
С позиции эстетики трактаты Цицерона представляют интерес тем, что в них впервые
появляется и разрабатывается понятие стиля. Прежде теория искусства не пользовалась этим
понятием, сама мифологическая природа мышления и была своего рода стилем, задававшим
устойчивые приемы повествования, композиции и т.д. Цицерон впервые ведет речь о стиле
как совокупности формальных приемов, которыми пользуется оратор, выявляя при этом
важную особенность, — всей этой совокупности приемов можно обучить. Данное положение
резко отличается от понимания природы творчества Платоном, изложенного в диалоге
«Ион». Обоснованию этих приемов, важнейших формул ораторского искусства, которые
позволяют оказывать нужное воздействие на аудиторию даже в очень сложных случаях,
посвящена масса сочинений знаменитого оратора.
Столь детальная разработка приемов риторики, существующих, по мысли Цицерона,
достаточно самоценно, вне предмета дискуссии или диалога, вызывала у его современников
неоднозначное отношение. Получалось, что человек, владеющий красноречием, может
успешно защищать в суде не только правого, но и виноватого. Но если это так, то перед нами
— всего лишь циник, а вся изысканность и утонченность слога, шлифовка фраз благодаря
тонким сцеплениям и образным оборотам есть не что иное, как умение затемненно
истолковывать закон, смещая его прямой смысл в любую сторону. По этой причине Цицерон
на протяжении всей своей жизни получал обвинения в релятивизме, упреки в чрезвычайном
прагматизме сознания.
Сам Цицерон в трактате «Об обязанностях» всячески настаивает на том, что жизнь
духовно богатых людей должна быть и обставлена богато, пышно, протекать в изысканности
и в изобилии. По существу, он инициировал возникновение того стиля жизни, который уже в
I в. н.э. избирают люди могущественные и видные, рафинированные римские интеллигенты.
Много написано о пышном и роскошном стиле их жизни, пышной утвари. Здесь интересен
взгляд на материальное изобилие, пышность и роскошь как выражение претензии на
демонстрацию духовной сложности. Такого мы, пожалуй, больше не встретим в истории: в
подавляющем большинстве эпох так или иначе духовное и физическое начала находятся в
разобщении, утонченность внутренней жизни и материальное изобилие, как правило,
оказываются в антагонизме.
Культ чувственности, наслаждений вел к тому, что внимание к телу, телесности,
пластике оборачивалось в эпоху эллинизма новыми сторонами, демонстрировавшими
возвышение эротического фермента. Если, к примеру, оценивать росписи греческих ваз и
винных кубков, то можно заметить, что изображениям обнаженных мужчин и женщин
присуща несомненная идеализация и возвышенность. Эротические сюжеты в классической
Греции отмечены особой эмоциональностью и нежностью; фигуры вовлекаются в связь друг
с другом так, что придают этому акту великолепную чувственную гармонию. В период
эллинизма эмоционально-духовное качество эротической темы заметно нисходит; интимный