 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
23
акт воспроизводится среди других как своеобразный каталог сексуальных позиций, в
которых абсолютизируется физиологический элемент. Это можно обнаружить во множестве
древнеримских произведений изобразительного искусства.
Таким образом, на рубеже нашей эры остро заявила о себе проблема, которая не
возникала в классической античности, —
проблема различения в искусстве эротики и
порнографии. Именно в этот период возникают сомнения, надолго укрепившиеся в
дискуссиях европейского художественного сознания, относительно существования границ в
художественном воспроизведении эротического. Искусствоведение и эстетика и поныне
ищут критерии, анализируя художественные образцы разного уровня, заглядывая в глубь
веков. Американский исследователь искусства эллинизма К. Байнес провел специальную
работу в этом направлении и в итоге предложил два критерия различения художественной
эротики и порнографии. Первый заключается в том, что в художественной эротике всегда
присутствует индивидуальность, ее изображение — это образ с большей или меньшей
разработкой характера, неповторимой психологией, так или иначе придающей произведению
гуманистический пафос. Деградация художественного начала в порнографии, напротив,
проявляется в том, что она безлична: взору зрителя предстают безличные образы самцов и
самок. Второй критерий состоит в том, что восприятие художественно-эротического вполне
может быть публичным, в то время как порнография рассчитана на сугубо приватный
характер, индивидуальное восприятие.*
* Baynes К. Art in Society. L., 1975. Р. 115.
Поздний период эллинизма отличается гетерогенностью духовных состояний и поисков,
т.е. сосуществованием в его культуре множества самых различных, противоречивых,
контрастных элементов. В связи с этим важно упомянуть неизвестного автора, оставившего
трактат «О возвышенном» (I в.), и, конечно же, становление эстетики патристики, которая
формируется как христианская философия начиная с I-II в. Параллельно с уже известными
теоретическими линиями, культивирующими чувственное наслаждение, удовольствие,
приоритет индивидуальных потребностей, представители философской патристики уделяют
большое внимание вопросам загробного бытия, идеям нравственного долга и посмертного
воздаяния.
В определенной мере можно сказать, что эта тенденция тоже отмечена духом
индивидуализма (усиление внимания к личной судьбе, к своему будущему), но развивается
она в ином русле. Теоретическая разработка идей загробного бытия, посмертного воздаяния
повлекла за собой перемещение интереса в эстетике и искусстве от мифологических
персонажей к символическому абстрагированию. Наблюдается отход от буквального
восприятия антропоморфных богов греческой мифологии; развивается резкая критика по
поводу того, что сами драматурги сочинили произведения, художники создали скульптуры, а
затем все стали поклоняться этим скульптурам как идолам, что не может не восприниматься
как смешное и абсурдное. Эстетика патристики (или ветхозаветная эстетика) основывается
поэтому совсем на иных принципах, чем эстетика классической античности или эллинизма.
Прежде всего ветхозаветной эстетике чужда пластичность, т.е. зримость, конкретность,
чувственность художественных образов. Само по себе совершенство произведений
искусства не может быть предметом художественного любования. Возникают и развиваются
достаточно фундированные теории о природе художественного символизма. Возникает не
только понятие символического образа, но и понятие знака. Теоретики ветхозаветной
эстетики ставят рядом такие понятия, как «изображение», «символ», «аллегория».
Известна эстетическая система Филона Александрийского (28 до н.э. — 49 н.э.),
эстетика и философа начального периода христианского эллинизма, который трактует
художественную реальность как отображение символов мира невидимого. Филон Алек-
сандрийский — настоящая предтеча средневековой эстетики. Если в языческой античности
красота тела ценилась сама по себе, как и красота изображения, то в его эстетической