 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
192
делает проститутку главным персонажем произведения» (речь идет о фильме «Ночи
Кабирии» Ф. Феллини. —
O.K.). Нет необходимости доказывать, что уровень и качество
данного произведения никак не свидетельствуют о художественном тупике.
Полноценность художественного восприятия всегда зависит от того, в какой мере
читатель или слушатель способен к целостному постижению и пониманию
взаимообусловленности всех выразительных элементов произведения. Большие
художественные формы (как, например, роман или многосерийный фильм) рассчитаны на
дискретное восприятие, по частям, и вместе с тем предполагают умение читателя и зрителя
не просто воспринимать каждую часть как чисто событийную, но чувствовать сквозные
лейтинтонации, ощущать единый подспудный стилистический ключ, в котором выдержано
данное произведение.
Особую проблему на пути понимания отношений искусства и морали представляет
осмысление причин привлекательности для искусства аффективных сторон человеческой
психики, экстремальных порывов человеческой души, часто влекущих за собой тяжкие
последствия и даже катастрофы. Почему столь сильный интерес сопутствует произведениям,
амплитуда переживаний героев в которых значительно превышает обычные чувства,
испытываемые человеком в повседневной жизни? Почему столь соблазнительной для разных
этапов художественного творчества оказывается фигура Макбета, воплотившаяся во
множестве версий; почему активно, в разных художественных ипостасях живут образы
Кармен, Манон Леско, Маргариты Готье и др.? Исследователи, пытавшиеся ответить на
подобные вопросы, сталкивались с тем, что подавляющее большинство воспринявших с
увлечением оперу «Кармен» или одноименную новеллу П. Мериме, высказывали мнение,
что в жизни не хотели бы оказаться на месте ни одного из их героев. Более того, в истории,
театра бывали случаи, когда певица отказывалась от исполнения партии Кармен «по
моральным соображениям». Что же в таком случае оказывается притягательным для чита-
теля и слушателя? На этот вопрос более корректным является суммарный ответ —
размышления о том, почему искусство отличается сильным вниманием к «ночному
сознанию», драматическим и трагическим коллизиям; проблема, которую в эстетике
обозначают как «искусство и зло».
Очевидно, элементы «ночного сознания», проявляющиеся через экстремальные
ситуации в произведениях искусства, в той или иной мере живут в каждом из нас.
Негативный, остроконфликтный материал, привлекающий искусство, есть более богатая
жизнь, чем та, которая дана нам в непосредственном опыте. Во многом такое внимание
искусства отвечает и глубинной потребности нашей психики. Зарубежные и отечественные
психологи на разном материале неоднократно приходили к выводу, что инстинкт разведки,
поиска нового, живущий в каждом человеке, способен порой даже превышать инстинкт
самосохранения. Потребность выйти за рамки рационально освоенного, действовать рискуя,
повиноваться внутренней стихии может оттеснить инстинкт безопасности. С одной стороны,
несомненно, любой организм стремится к равновесию и адаптации, но с другой —
возведенное в абсолют равновесие грозит превратиться в стагнацию. Тогда и возникает
стремление к нарушению адаптивности, стремление соотнести себя с более сложной и
необычной ситуацией. Потребность превзойти себя предполагает процесс усложнения
навыков, обретение более многомерных возможностей. Внешние обстоятельства могут быть
максимально благоприятны, не посылать импульсы тревоги, однако человек способен «без
причины» расстаться с уютом и отправиться путешествовать на лодке в Атлантический
океан, начать восхождение в горы, хотя это и сопряжено с риском для жизни.
Побуждения человека к испытанию себя, к самопревышению подмечали и сами
художники. Счастливцеву, рассказывающему Несчастливцеву (в «Лесе» А.Н. Островского) о
сказочном периоде гостевой жизни («и еды, и водки было сколько душе угодно»), в какой-то
момент приходит мысль — а не повеситься ли?.. В сценарии Е.Л. Шварца Санчо Панса
размышляет на склоне лет: «Жизнь бьет и дома, и когда путешествуешь. Но когда
путешествуешь, жизнь бьет тебя по разным местам, а когда дома — по одному». Стремление