 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
150
чтобы заслужить высокую оценку аудитории, индивидуальная версия формулы должна
обладать некоторыми уникальными и неповторимыми свойствами. Таковы произведения
наиболее выдающихся мэтров этого жанра: Артура Конан Дойла, Маргарет Митчелл,
Альфреда Хичкока, Агаты Кристи, Стивена Кинга и др. Длительная практика массовых
жанров выработала и специальные эффективные способы оживления стереотипов, сбивания
инерции восприятия через придание характеру черт, которые кажутся противоположными
стереотипным. Так, например, Шерлок Холмс представляет собой не только обычный тип
рационального исследователя, интеллектуального супермена, он наделен и чертами поэта-
романтика; Гарри Купер, типичный победоносный персонаж, напористый в стрельбе и драке,
одновременно мягок и застенчив, и т.п.
Верным показателем того, что любые обновления и вариации темы служат не
разрушению, а еще более точному и полному воплощению устоявшейся формы, является
выход функционирования обновленной формы за пределы конкретного периода с
сохранением интереса к ней последующих поколений. Дж. Кавелти точно подметил, что
массовое (или формульное) искусство — это своего рода противоположный полюс
миметическому искусству. Последнее ориентировано на всю сложность и неоднозначность
анализа реальных конфликтов, характеров и их мотиваций. Жизненность миметического
искусства не зависит от наличия в нем сильных и ярких эффектов, оно рассчитано на сосре-
доточенное постижение мира в единстве его знакомых и неясных сторон. В миметическом
искусстве повествование всегда непредсказуемо, в нем отсутствует конвенциональность,
присущая «формуль-ному миру», оно требует удержания и совмещения в памяти многих
ассоциаций, тонкой символики и нюансировки. В результате восприятия произведений
«миметического типа» многие проблемы могут остаться нерешенными, стать источником
новой неопределенности и беспокойства. Это искусство по своей природе тяготеет к
живописному в эстетическом смысле началу, оно полифонично и сложно гармонизировано,
действие в нем может отсутствовать вообще.
Напротив, массовые формы олицетворяют явное преобладание пластического начала,
нуждаются в построении яркого действия и эффектной сюжетности; они успешно
эксплуатируют элементы опасности, насилия, секса, вызывающие интенсивное и
немедленное переживание.
Безусловно, все приведенные характеристики массового искусства свидетельствуют о
его эскапистском характере, т.е. устраняющимся от полноты и глубины анализа конфликтов
и противоречий реального мира. Однако это не причина для того, чтобы оценивать массовое
искусство как низкую форму чего-то лучшего. В его «эскапистских» характеристиках важно
«увидеть черты искусства определенного типа, обладающего собственными целями и тоже
имеющего право на существование. В конце концов, хотя многие и осуждают эскапизм как
образ жизни, тем не менее способность нашего воображения создавать альтернативные
миры, в которых мы можем найти себе временное убежище, — это главная и в целом весьма
полезная черта человека».*
* Кавелти Дж. Изучение литературных формул//Новое литературное обозрение. 1996.
¹ 22. С. 42.
Традиционное высокомерие эстетики по отношению к анализу массовых форм,
пожалуй, не в полной мере учитывает жизненно важную потребность человека в
сопричастности красочным эмоциональным мирам, переживания высокой амплитуды
чувств, превосходящих рутинность и заорганизованность обыденной жизни. Между тем еще
проницательный В.Г. Белинский отдавал должное «великому и генияльному» В. Скотту, с
пониманием писал о бурных восторгах массового читателя, с нетерпением ожидавшего
очередные фрагменты популярных романов, когда «каждый из них пуще всего боится
умереть прежде, нежели успеет прочесть его последнюю заключительную главу».*