 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
121
Большинство исследователей, интересовавшихся происхождением образов и
художественных форм народного фольклора, отмечали явление, получившее название
психологического параллелизма: наделение природного мира человеческим содержанием.
Речь идет о том, что в разных этносах, никогда не приходивших в соприкосновение друг с
другом, например, в индийских, западноевропейских, русских и латиноамериканских мифах
и сказках, обнаруживаются сходные механизмы образования устойчивых символов и
сюжетов, сходные типы конфликтов и повествований, лежащие в основе художественных
сказаний. Продукты фантазии людей разных культур обнаруживают общие черты.
Изучением природы этого явления на Западе занимались такие известные ученые, как
Джеймс Фрезер (1854—1941), Эрнст Кассирер (1874-1945), Карл Густав Юнг (1875-1961),
Клод Леви-Стросс (р. 1908), Нортроп Фрак (1912—1985) и др.; в России
— Федор Ива-
нович Буслаев (1818—1897), Александр Николаевич Афанасьев (1826— 1871),
Александр Николаевич Веселовский (1838—1906), Ольга Михайловна Фрейденберг
(1890—1955), Владимир Яковлевич Пропп (1895—1970), Елеазар Моисеевич
Мелетинский (р. 1918) и др. Ныне существующие подходы к изучению способов бытия в
истории культуры мифологического сознания как особого поэтического «диффузного
мышления» чрезвычайно разнообразны, сложны, им посвящен большой массив специальной
литературы.
Одним из важных источников, обеспечивающих устойчивую символику мифа как
достаточно автономной формы культуры, служит его первородная связь с осмыслением
природного мира (явление «символического метафоризма»). Символика, которой наделяется
природный мир, оказывается аналогичной в разных этнических общностях. К примеру, тучи
— всегда символ врага, чуждых сил, и, напротив, все связанное с солярными образами
(солнца) олицетворяет положительные силы.
Психологический параллелизм можно обнаружить уже на уровне народных поговорок и
присказок: «Без солнышка нельзя пробыть, без милого нельзя прожить». В этом
утверждении нет логического силлогизма, и вместе с тем оно обладает явной
убедительностью, демонстрирует силу суггестии, внушения, несмотря на отсутствие
доказательств. Солнышко — свет, модель милого — связано с радостью, вызываемой его
появлением; кроме того, устанавливается аналогия между «пробыть» и «прожить».
Обобщая весь массив образного и композиционного строя, стихийно создающегося
народным коллективным фантазированием, можно прийти к выводу, что в мифе природа
мыслится в человеческих понятиях, а человечество — в природных терминах. Это явление и
получило название психологического параллелизма, или антропоцентризма. «Тощий хребет
крадется», «равнина стелется уютно» — таковы всем знакомые примеры наделения
природного ландшафта человеческими эмоционально-эстетическими характеристиками.
Исходя из достаточно универсальной формы воображения, на основе изучения большого
числа памятников народного творчества можно составить словарь сюжетного и, шире,
символического языка мировой литературы. Н. Фрай, объяснял такую возможность изна-
чальной связью поэтических ритмов с природным циклом через синхронизацию организма с
природными ритмами. К примеру, такие природные образы, как заря и весна, обычно лежат
в основе мифов о рождении героя, о его воскресении и одновременно о гибели тьмы. Образы
зенита, лета пронизывают сказания о священной свадьбе, о рае, об апофеозе. И, напротив,
образы захода солнца, осени часто выражают сказания о потопе, хаосе, о конце мира. Важно
понимать, что, преследуя задачи овладения миром, стремясь подчинить мир себе, осмыслить
его, сделать его понятным, человек создает художественное сказание об этом мире в форме
рассказа о его происхождении. Причем фабула всегда построена так, чтобы были
обеспечены гармонические отношения с этим миром.
Если мы зададимся целью проанализировать структуру мифа, то обнаружим там
множество символов и аллегорий, которые олицетворяют разные соотношения
сознательного и бессознательного, что в итоге приводит к установлению некоего равновесия
в трактовке мира и гармонической развязке. Образы победы над змием, драконом, брака с