 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
56
РСФСР 1918 г., отводили этим проблемам солидное место. И хотя в этих странах не были
реализованы принципы подлинного конституционализма, а многие из них прямо отвергнуты
или грубо извращены, такой новый подход к определению объектов и содержания
конституционного регулирования получил после Второй мировой войны дальнейшее
распространение в мире. Это нашло свое отражение в конституциях не только новых
«социалистических» стран, но и многих развивающихся стран, ряда капиталистических
стран (например, в конституциях Италии, Испании, Португалии, Бразилии и др.), а за
последнее время и постсоциалистических стран.
Выше уже отмечалось, что это связано, в частности, с серьезным усилением места и
роли государства в экономической и социальной жизни общества. Как отмечает германский
конституционалист К. Штерн, «современная конституция не может больше отказывать в
установлении основных принципов устройства жизни общества, иначе она может утратить
свои функции стабилизации и порядка». Ясно выраженная общая тенденция расширения
конституционного регулирования социально-экономических и духовно-культурных
общественных отношений, о которой говорилось выше, позволила многим авторам говорить
о «социализации» конституций последнего полувека, о появлении «социальных»
конституций и т.д.
Все это не означает, что эти проблемы регулируются в конституциях современных
демократических стран столь же широко и подробно, как и вопросы, например, прав и
свобод человека или устройства государства. Сегодня достаточно широко признано, что
строящееся и тем более утверждающееся демократическое правовое государство несо-
вместимо с тоталитарным проникновением органов государственного руководства и
управления во все поры общественной жизни и должно опираться на активную и
разностороннюю демократическую самодеятельность гражданского общества. Чрезмерное
вмешательство государства и его конституции в общественную жизнь способно создать
реальную угрозу демократии и гуманизму, угрозу авторитаризма и тоталитаризма. Именно
поэтому в современных демократических странах и их конституциях, если речь и идет об
указанных сферах общественной жизни, то, как правило, только об их самых общих
принципиальных основах, рассматриваемых преимущественно сквозь призму политики и
всей деятельности государства. В то же время и сегодня не случайно то, что стремление как
можно шире и подробнее регламентировать, в том числе и в конституциях, экономические,
социальные, политические и духовные отношения в обществе характерно для оставшихся
тоталитарных режимов.
Конституционные основы и принципы общественной жизни закрепляются в
конституциях стран мира либо в общих (вводных) разделах, главах, обычно следующих
после преамбулы (например, в конституциях России 1993 г., Китая 1982 г., Чехии 1993 г.,
Мавритании 1991 г., Кубы 1976 г., Казахстана 1995 г., Эфиопии 1994 г., Кыргызстана 1993 г.,
Беларуси 1994 г., бывшего СССР 1977 г. и др.), либо в специальных разделах (главах),
например в конституциях Италии 1947 г., Португалии 1976 г., Испании 1978 г. и др. Так, в
Конституции Италии 1947 г. есть такие специальные главы, как «Гражданские отношения»,
«Этико-социальные отношения», «Экономические отношения», «Политические отношения»;
в Конституции Бразилии 1988 г. — «Экономический и финансовый строй», «О социальном
строе», «Образование и культура»; в Конституции Португалии 1976 г., помимо многих поло-
жений в разделе о правах человека (где имеются отдельные главы «Права, свободы и
гарантии политического участия», «Права, свободы и гарантии трудящихся»,
«Экономические права и обязанности», «Социальные права и обязанности», «Права и
обязанности в области культуры»), содержится еще и большая вторая часть «Экономическая
организация общества»; в Конституции Узбекистана 1991 г. — главы «Общество и
личность», «Экономические отношения», «Средства массовой информации» и др.
Конституции рождаются и действуют в сложной системе общественных отношений
каждой страны. Она включает подсистемы экономических, социальных, политических и
духовных отношений. Выявление каждый раз связи конституции с этими подсистемами