 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
81
приблизительно до начала XX в. бытовало ложное мнение о том, что «одной букве в испанском
языке соответствует одна буква в русском языке».* Поэтому в испанских именах собственных с h
транскрибировались все буквы, хотя h к XIX в., когда начался прямой перевод с испанского на
русский кастильской художественной литературы, давно уже стало немым и писалось лишь по
традиции. Так появились топонимы Гондурас, Гавана и другие вместо правильных форм Ондурас,
Ла-Авана. Имена эти закрепились в языке и стали языковой нормой, узусом.
* Туровер Г. Я. Транскрипция испанских имен собственных на русский язык (на материале топонимики и антропонимики) //
Тетради переводчика. М., 1964. С. 108.
Противоречие между традицией и современным написанием проявилось у английского антропонима
Huxley. Традиция оставила фамилию знаменитого естествоиспытателя XIX в. Thomas Huxley как
Гаксли, а современный английский писатель Aldous Haxley известен у нас как Хаксли, что
фонетически более соответствует английскому произнесению этого антропонима.
Когда дело касается русского написания имен английских, французских и испанских королей, традиция
опять дает знать о себе. Яков, Карл, Генрих, Георг, Иоан, Мария, Елизавета — это английские
короли, а других именитых особ и, конечно, всех простых смертных в переводах зовут
соответственно Джеймс, Чарльз, Генри, Джордж, Джон, Мери, Элизабет, хотя в английском языке
каждой паре соответствует только одно имя. Подобное происходит и с французскими венценосцами,
имеющими свою переводческую номенклатуру. В научной и художественной литературе мы
встречаем «Генриха Четвертого, он же Генрих Наваррский, Генриха Птицелова, всех французских
Людовиков под восемнадцатью номерами... Но в то же время писателей именуют Анри Бейль, Анри
Мюрже, Анри де Ренье, Луи Буссенар, Луи Жаколио...»,* или, например, испанские имена Ysabel,
Fernando, Felipe, если они относятся к венценосцам, передаются как Изабелла, Фердинанд и Филипп.
*
Арго В. Факты и выводы // Мастерство перевода. М., 1959. С. 300.
Выше говорилось, что смысловой перевод некоторых географических названий, т. е. раскрытие их
внутренней формы, противоречит существующим ныне тенденциям и нормам перевода топонимики.
Однако в переводческой практике прошлых веков можно найти немало примеров смыслового
перевода географических названий, некоторые из них прочно закрепились в языке. Например: Place
de la Concorde, Champ de Mars, Avenue des Champs-Elysees переводятся на русский язык по традиции
как площадь Согласия, Марсово поле и Елисейские поля; Niederlande соответствует в испанском
Palses Bajos. Открытый в 1486 г. португальцем Бартоломе Диасом мыс на самом юге западного
берега Африки был назван первооткрывателем Cabo das Tormentas (мыс Бурь). Однако король Хуан.
П изменил название на Cabo de Boa Esperanca
(мыс Доброй Надежды), которое было переведено, а
не транслитерировано, почти на все языки мира. Название открытого Магелланом в 1520 г.
архипелага Tierra del Fuego (Огненная земля) также было скалькировано на многие языки. Число
таких примеров можно значительно увеличить.
В современных переводах нет-нет да и появится смысловое соответствие названию какой-либо
иностранной улицы или площади. Но это обычно происходит при воссоздании литературных
памятников прошлых столетий. Переводчики используют любую возможность для того, чтобы не
нарочито и не в ущерб современной литературной норме сохранить колорит временной отнесенности
оригинала. Для подобной стилизации оказываются пригодными не только лексико-стилистические и
синтаксические архаизмы, но также устаревший переводческий прием смыслового перевода
топонимов.
Некоторые названия географических объектов языка оригинала имеют супплетивные соответствия в
языке перевода, закрепленные традицией. Такие соотносимые в двух языках, топонимы несхожи
между собой ни по своей внутренней форме, ни по внешнему облику. Ср. нем. Deutschland и, с
другой стороны, рус. Германия, исп. Alemania, фр. Allemagne, англ. Germany, фин. Saksa. Или еще
пример: англ. Wales и фр. Pais-de-Gaul.
Ономастические перифразы. Определенное внимание требуется при переводе ономастических
реалий, которые подразумевают нечто большое, чем географическое название, и стали символами
каких-либо учреждений государственных институтов, общественных организаций и т. п.: Quai
d'Orsay — не только парижская набережная, но и Министерство иностранных дел Франции, которое
находится на этой набережной во дворце, носящем то же имя; Throg-morton Street — это лондонская
улица, где расположена Биржа, и второе — название самой биржи; Fleet Street — лондонская улица,