 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
86
Устаревшая лексика широко используется и в качестве средства, придающего речи
торжественное, патетическое звучание. Особенно часто прибегают к ней поэты.
Торжественно, величаво звучат многие стихотворения О. Мандельштама, А. Ахматовой, Б.
Ахмадулиной: "Пусть имена цветущих городов Ласкают слух значительностью бренной. Не город Рим
живет среди веков, А место человека во вселенной" (Манд.); "За гремучую доблесть грядущих веков, За
высокое племя людей Я лишился и чаши на пире отцов, И веселья, и чести своей" (Манд.); "Мы знаем,
что ныне лежит на весах И что совершается ныне. Час мужества пробил на наших часах, И мужество нас
не покинет" (А.Ахм.); "Какой безумец празднество затеял и щедро Днем поэзии нарек? По той дороге,
где мой след затерян, стекается на празднество народ" (Б.Ахм.)*.
* Некоторые устаревшие слова стали неотъемлемой частью поэтического стиля речи, и это отражается в толковых
словарях, где они сопровождаются пометой трад.-поэт. – традиционно-поэтическое, например: ланиты – трад.-поэт.
Щеки. Его чело, его ланиты Мгновенным пламенем горят (П.) (Словарь русского языка: В 4 т. Т. 2.)
Употребление устаревшей лексики – одна из отличительных черт творчества таких поэтов, как
Вячеслав Иванов, Марина Цветаева: "Душа – когда ее края Исполнит
солнечная сила, – Глубокий
полдень затая, Не знает действенного пыла... Безбрачной волей красоты Кто пьян, как оный нищий
скряга, Почий, как в чаше полноты Миры объемлющая влага" (Вяч. Ив.); "При заревах, в годину гнева,
Из напоенных кровью глыб Пророс росток святого древа На звездный зов заветных Рыб" (Вяч. Ив.);
"Уж сколько их упало в эту бездну, Разверстую вдали! Настанет день, когда и я исчезну С поверхности
земли" (Цвет.); "Тверже камня краеугольного, Клятвой смертника на одре: Да не будет вам счастья
дольнего, Муравьи, на моей горе!" (Цвет.); "Мой письменный верный стол! Спасибо за то, что шел Со
мною по всем путям. Меня охраняя – как шрам... Строжайшее из зерцал. Спасибо за то, что стал –
Соблазном мирским порог – Все радостям поперек... Столп столпника, уст затвор, Ты был мне –
престол, простор, Тем был мне, что морю толп Еврейских – горящий столп!" (Цвет.).
Следует отметить, что в одних случаях патетичность, которой обладают употребленные в контексте
современной речи устаревшие слова, соответствует важности, неординарности того, что является
предметом изображения (таковы приведенные выше примеры). В других случаях использование
устаревших слов помогает подчеркнуть особую значимость того явления, которое, будучи описанным
привычными, современными словами, выглядело бы как не выходящее за рамки обыденного сознания:
"Сколь достойны хвалы и любви, март, простые деянья твои, но мертвы моих слов соловьи, и теперь их
сады – словари. – О, воспой!
– умоляют уста снегопада, обрыва, куста. Я кричу, но, как пар изо рта.
Округлилась у губ немота" (Б.Ахм.). Вообще, подобные поэтические произведения, насыщенные
устаревшими словами, требуют от читателя особого интеллектуального напряжения, вследствие чего
сам текст воспринимается на более высоком и интенсивном эмоциональном и интеллектуальном
уровне. Таким образом осуществляется контакт с непривычным или с привычным, как бы увиденным
иными глазами. Похожий контакт возникает и в богослужебных текстах, где устаревшая лексика,
помимо указанной выше функции – придания речи возвышенного, патетического звучания, –
способствует также приобщению к непостижимому, непривычному, т.е.
выполняет сакральную* функцию.
* Сакральный (от лат. sacri – 'священный') – относящийся к религиозному культу и ритуалу, обрядовый.
Интересно, что в некоторых существующих современных переводах богослужебных текстов на
русский язык, сделанных с целью облегчить восприятие этих текстов современным читателем,
сохраняется немало архаизмов. Вот, например, начало знаменитой "Молитвы о всех людях",
переведенной недавно вместе с другими молитвами на каждый день священником Александром
Борисовым: "Ненавидящих и обидящих нас прости, Господи Человеколюбче. Благотворящим благо
сотвори. Братьям и сродникам нашим даруй исполнение прошений о спасении и жизнь вечную.
Больных посети и исцеление даруй. Тем, кто в море, помоги. Путешествующим сопутствуй. Служащим
и милующим нас грехов оставление даруй. Поручивших нам, недостойным, молиться о них, помилуй по
великой милости твоей. Помяни, Господи, усопших отцов и братьев наших и упокой их там, где сияет
свет лица Твоего"*. В предисловии к "Молитвослову" автор перевода объясняет обращение к
устаревшим словам и формам так: "Проблема архаичности богослужебного языка – это проблема не
только Русской, но и всех христианских церквей. Во многих странах ее решают, прямо переведя
богослужение на язык современности. Но нельзя не видеть, что старинный язык всегда придает
общению с Богом большую торжественность, возвышает его и отличает от заурядного мирского