 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
13
различия между ними неправомерным. Но единство сторон явлений действительности вовсе не
предполагает их тождества.
В этой связи можно сослаться на свидетельство самого языка. Для народа-языкотворца язык и речь
не мыслятся как тождество и в силу этого имеют свои разные названия, что прослеживается в
различных языках мира. Характерна различная семантико-этимологическая природа этих названий, в
частности, в русском и многих
других индоевропейских языках: «язык»
– неотчуждаемый орган
человека, «речь» – слово, речение, высказывание, передаваемое другому.
Следует отметить, что положительные результаты исследований в рассматриваемой области нередко
бывают затемнены терминологическими трудностями и недоразумениями, происходящими из
двойственного употребления понятия «язык» – в широком смысле и узком смысле.
Широкое понятие языка включает по крайней мере четыре частные стороны, каждая из которых
имеет собственную, особую сферу лингвистической проблематики.
В широком понятии языка выявляется, во-первых, понятие фонда наличествующих, готовых
формально-смысловых единиц, служащих непосредственным материалом для построения
высказываний. Этот фонд, если оставить в стороне вопрос о его гетерогенности и не вдаваться в
тонкости межуровневых соотношений морфематики и
лексематики, покрывается названием
«словарный состав». Во-вторых, широкое понятие языка включает понятие фонда структурных моделей
изменения и сочетания слов или, в другой терминологии, совокупности закономерностей (или
«правил») изменения и сочетания слов. Обе указанные стороны понятия четко выявляются, например, в
следующем толковании слова language, даваемом Оксфордским словарем английского языка: The whole
body of words and the methods of combination of words used by a nation, people, or race...;
words
and the
methods of combining them for the expression of thought (The Oxford English Dictionary, 1933, vol. VI, c.
57). В-третьих, в широкое понятие языка включается понятие процесса пользования языком акта
говорения и письма. Эта сторона языка выявляется в общем определении языка как средства общения.
В-четвертых, широкое понятие языка включает понятие совокупности готовых высказываний на
данном языке. Последнее частное понятие выявляется в обычных для лингвиста указаниях о
представленности того или иного языка определенными текстами, а также о принадлежности тех или
иных отрывков текста определенному языку.
Первые две из перечисленных сторон широкого понятия языка (то есть фонд слов и фонд моделей)
формируют узкое понятие языка вторые две стороны (то есть акт говорения и готовый текст)
формируют понятие речи. Таким образом, язык противопоставляется речи именно в последнем, узком
смысле, причем главный упор делается на противопоставленности понятия фонда или кода понятию
текста или сообщения.
Известно, что в послесоссюровском языкознании делались попытки установить между языком и
речью промежуточную категорию, называемую узусом или нормой [Косериу, 1963, с. 156 и сл.].
Плодотворность и необходимость изучения языковой нормы не может вызвать никаких сомнений. Это
понятие прочно вошло в современное языкознание. [Ярцева, 1969а; 1969б; Москальская, 1967;
Пиотровский и Турыгина, 1971]. Однако введение понятия нормы в качестве промежуточной категории,
с особой последовательностью обосновываемое Э. Косериу, не снимает главной дихотомии «язык –
речь». Во-первых, если это действительно промежуточная категория, то фундаментальная
противопоставленность полюсов все-таки остается. Во-вторых (что гораздо более важно), если норма
системна в том смысле, что задается говорящему вместе с обычными языковыми средствами, так
сказать, в виде закономерностей «второго порядка» – принципов отбора, организации, использования
языковых средств, то она тоже включается в язык (с разбиением последнего на систему средств и
систему закономерностей
их использования). Что касается введения соотносительной пары понятий
«норма речи – норма языка» [Гак, 1968, с. 8], то эта пара по собственным определениям не снимает, а
утверждает основную дихотомию «язык – речь». Поэтому на настоящем этапе исследований полностью
сохраняет силу следующее обобщение В. А. Звегинцева: «...В последние годы нередко можно
встретиться с утверждениями, что соссюровское разграничение между языком и речью должно быть
снято и заменено новым, соответствующим новым представлениям о природе языка. Так, ныне
противопоставляют друг другу схему и узус, код и сообщение, систему и