 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
60
усложнившегося противоречивого мира. Искусство прогибается под тяжестью угрожающих
человечеству проблем, а порою и само пускает болезненные побеги. Какой должна быть
позиция художника: может быть, для сохранения незамутненной продуктивности творческой
сферы лучше отстраниться от разрушительных тенденций реальности, игнорировать их? По-
добный путь, по мнению Шиллера, был бы искусственным, оранжерейные условия
подорвали бы саму способность искусства являть истину в чувственной форме. В любых
условиях художник призван выстраивать художественно-содержательную панораму,
отмеченную глубоким проникновением в реальность, но ему следует избегать опасности
попадания в плен существующего.
* Там же. С. 100.
Художник призван находить такие способы творческого воплощения реального мира,
которые, позволяя не поступаться внешним материалом, в итоге обнажали бы
положительный полюс действительности. В этой связи Шиллер говорит о неограниченных
возможностях гуманистического искусства, рождающегося под знаком «должного»
общественного устройства. «Свободою давать свободу» — такова, согласно Ф. Шиллеру,
итоговая формула воздействия искусства, призванного возродить человеческое в человеке.
Эстетические взгляды Шеллинга стали известны в самом начале XIX в. Если Шиллер
резко негативно относился к идеям и художественной практике романтизма, то теория
искусства Шеллинга в определенной мере близка романтикам. Прекрасное и искусство Шел-
линг определяет как «бесконечное, выраженное в конечном». Искусство выступает у него
как эманация абсолютного, являя в каждом отдельном произведении тождество
объективного и субъективного (т.е. соответственно бессознательного и сознательного).
Очевидно иррациональное понимание Шеллингом объективной стороны художественного
творчества — она действует на художника как неведомая бессознательная сила, «побуждая
его к высказыванию вещей, не открытых до конца его взору и обладающих неисповедимой
глубиной».* Но наиболее удивительное, по словам Шеллинга, заключается не столько в
существовании противоположных способностей, сколько в возможности их соединения и
действовании в единстве, в слитности. Взаимодействие бессознательных и сознательных
сторон не поддается рациональному осмыслению. Но ведь и универсум во всей своей
полноте заключает многое из того, что еще не освоено сознанием. Именно поэтому каждый
отдельный результат такого взаимодействия, т.е. произведение искусства, несет отпечаток
целостности окружающего мира, сохраняя в себе и ту его часть, которая непостижима в
реальной жизни, способна выступать лишь как предмет созерцания.
* Шеллинг Ф.В.Й. Система трансцендентального идеализма. Л., 1936. С. 380.
Как и Кант, Шеллинг приходит к выводу о невозможности представить художественное
содержание посредством понятий, настойчиво подчеркивает бесконечность смыслов как
неотъемлемый и ценный признак произведения искусства. Начальный импульс
художественному восприятию посылает чувственный, конкретный образ литературы,
живописи, музыки. Вместе с тем его содержание не ограничивается той эмоциональностью,
которая рождается с помощью тембра, ритма, цвета, света, объема, линии и т.п. Самая
большая тайна искусства, считает Шеллинг, состоит в том, что художественный образ,
рожденный индивидуальной волей автора, способен обретать качество всеобщности,
свойства символа с присущей последнему неисчерпаемой глубиной.
Основной способностью, свойственной произведению искусства, в виду этого нужно
считать «бесконечность бессознательности (синтез природы и свободы)», — считает
Шеллинг. Каждое произведение заключает в себе невыразимое начало, неисчерпаемый
смысл, допускает бесконечное количество толкований, чем и определяется своеобразие
настоящего искусства в противоположность искусственным и преднамеренным созданиям.