 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
57
способом. Вербальный язык — это совсем иной инструмент осмысления мира, чем его
образное претворение.
В итоге Кант формулирует следующую антиномию. Тезис гласит: «Эстетическое
суждение невозможно обсуждать, поскольку оно не основывается на понятиях». Антитезис
таков: «Эстетическое суждение при всей вариативности возможно обсуждать, поскольку оно
основывается на понятиях». Кант приходит к заключению, что художественная критика
возможна только в том случае, если критик, публицист не просто передают содержание
художественного произведения через логическую схему, а стремятся воссоздать ту атмосфе-
ру, ауру, которая выражает и его подтекст. Глубина проникновения в эстетическую идею, по
Канту, определяется не столько осмыслением результата художественного восприятия,
сколько состоянием человека в процессе восприятия, т.е. степенью вовлеченности в вос-
приятие всего его существа, активностью в момент наивысшего напряжения сил.
Эстетические идеи стремятся к чему-то, лежащему за пределами опыта, и таким образом
пытаются приблизиться к изображению понятий разума. Поэтому цель деятельности
истинного художественного таланта состоит в том, чтобы достигнутое им изображение не
только было невыразимо на языке понятий, но могло бы само понятие расширить до
бесконечности.
Такое понимание художественного творчества для Канта чрезвычайно дорого.
Произведение искусства несет в себе возможности богатой ассоциативности, будит
воображение, посылает новые импульсы игре наших внутренних сил. «Существует такая
видимость, с которой дух играет и не бывает ею разыгран. Через эту видимость создатель ее
не вводит в обман легковерных, а выражает истину». Тем самым Кант ставит определенные
границы авторскому произволу. Это уже не теория искусства романтиков, которые
согласились бы с тем, что автор играет и хочет разыграть, развивая парадоксы, остроумие,
иронию и пародию. Кант стремится дистанцироваться от такой крайности. Искусство —
сфера незаинтересованного, бескорыстного духа, «целесообразность без цели», однако
«фермент» художественности не способен проявиться через случайный и пустой материал. В
искусстве представляет интерес не всякое содержание, а лишь такое, которое мысль
фиксирует как сущность, как явленную необходимость, внутреннюю тенденцию. Эти идеи
Канта оказались близки сформулированной позже мысли Гегеля о том, что можно обсуждать
проблему не только классической формы в искусстве, но и классического содержания.
Много времени посвятил кенигсбергский мыслитель обоснованию высокой роли гения в
искусстве. Путь, по которому развивается творчество художника, основан не на правиле
рассудка, а на естественной необходимости внутренней природы гения. Сама природа ге-
ния дает искусству правило, «поэтому автор произведения, которым он обязан своему гению,
сам не знает, каким образом у него осуществляются идеи для этого, и не в его власти
произвольно или по плану придумать их или сообщить другим», — пишет Кант.*
Следовательно, и судить гения невозможно по тем правилам и критериям, которые
сложились в искусстве до него. Любой новый шаг в истории искусства может состояться
только в том случае, если перед нами появился автор, превосходящий предыдущих,
изобретающий собственный язык, собственную форму и таким образом устанавливающий
новые критерии художественности. Критерии художественности, таким образом, не
являются раз и навсегда данными.
* Там же. С. 323-324.
Здесь Кант вплотную приблизился к идее о том, что само понимание искусства,
сложившееся в той или иной культуре, время от времени способно перерастать себя,
наполняться новыми смыслами, для чего всякий раз требуются новые теории, новые
обобщения.
Таким образом, эстетическая разработка Кантом проблем искусства в итоге разрешает
основную антиномию его философии — обосновывает возможность перехода от