 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
55
проблематики на новый уровень, поднять теоретическую планку эстетических доказательств
и выводов. После немецкой классической эстетики уже нельзя было теоретизировать по
поводу искусства так, как это делали, к примеру, представители эстетики классицизма или
Просвещения, зачастую сближаясь с беллетристикой, опираясь на философию «здравого
смысла».
В эстетических воззрениях Канта наиболее интересен второй, так называемый
критический, период его творчества, когда он создал наиболее значительные произведения:
«Критика чистого разума» (1781), «Критика практического разума» (1788) и «Критика
способности суждения» (1790). В центре «Критики чистого разума» — гносеологическая
проблематика, фундаментальные вопросы, встающие перед любым философом: в какой мере
познаваем мир, в какой мере человек способен проникать в его суть и подчинять его себе.
Тщательно анализируя отношения «окружающий мир — субъект», Кант выявляет границы
познания («вещь в себе») и приходит к заключению, что формы связи мира и познающего
его человека основаны на отношениях необходимости.
Совсем иная сфера человеческой активности — сфера морали, практического поведения,
в которой человек выступает как существо свободное, самостоятельное, не обусловлен
внешней необходимостью. Таковы важнейшие идеи «Критики практического разума»,
предмет которой составляет этическая проблематика. После написания этих двух больших
работ Кант был поставлен перед фактом: исследованные области распадались на отдельные
философские русла. Одно из них — человек в ипостаси познающего, подчиняющегося
необходимости субъекта, другое — человек, предоставленный в волеизъявлении самому
себе, свободный. Потребовался новый шаг, приведший к созданию главного эстетического
труда — «Критики способности суждения», в котором предметом анализа выступает
искусство, природа художественного восприятия и художественного творчества. Эта работа
и была призвана перекинуть мостик между двумя предыдущими «Критиками...». Сфера
искусства выступает в ней областью, где человек, движимый необходимостью, и человек,
реализующий свободу, предстают в интегрированном единстве этих отношений. Таким
образом, сама внутренняя логика философского поиска побудила ученого к погружению в
мир эстетики, которая стала завершающим этапом, венчающим все предыдущие
философские построения.
Притягательность и авторитетность кантовской эстетики объясняются умением
мыслителя тонко понять и представить своеобразие художественной сферы. Природу
искусства он трактует как соединение противоположных начал: эмоциональности и разума,
логики и интуиции, чувственного и понятийного знаний. В сфере художественного
творчества примиряются разные полюса человека действующего, думающего и человека
чувствующего. Одно из центральных понятий кантовской эстетики — понятие
«целесообразность без цели», развивающее толкование бескорыстной природы
художественного восприятия и художественного удовлетворения.
Восприятие произведения искусства демонстрирует, что интерес к нему не связан ни с
дидактикой, которую можно вычерпать из художественного содержания, ни с тем, что оно
может способствовать расширению границ жизненного опыта. В процессе художественного
восприятия возникает своеобразная игра познавательных сил, ведущая к самопревышению
человеческого существа. Сложную диалектику художественного восприятия и обозначает
понятие «целесообразность без цели». Эту формулу можно расшифровать следующим
образом: начальное «включение» воспринимающего субъекта в литературный сюжет, логику
взаимодействия живописных или музыкальных образов обнаруживает точки
соприкосновения между художественным содержанием и познавательной способностью
человека, т.е. некую «целесообразность». Вместе с тем процесс постижения искусства не
ограничивается рамками внутреннего «правила» или «целесообразности» как некоего
системообразующего принципа этого произведения. Искусство сильно не только ясным
построением формы, но и игрой, алогизмами, обманом ожиданий. «Нерациональное
пространство» произведения искусства стимулирует игру познавательных способностей,