 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
130
либо сам природа, либо ищет ее. Первое делает поэта наивным, второе — сен-
тиментальным».* Уточнение «либо ищет ее» указывает на характер художественного
творчества в тот период. По Шиллеру, художник «сентиментального типа» не чувствует
органичных связей с окружающим миром, но сама природа творчества направляет его к
целостности; художник конструирует и создает ее в мире поэтического вымысла, хотя и сам
выступает как существо частичное, неполное.
* Шиллер Ф. О наивной и сентиментальной поэзии//Собр. соч.: В 6 т. М.. 1959. Т. 6. С.
408.
Важные идеи, продолжившие разработку причин противостояния искусства и
цивилизации, выдвинул Освальд Шпенглер (1880— 1936). В его работе «Закат Европы.
Причинность и судьба» символом судьбы культуры и свидетельством социокультурных
изменений выступает искусство. Метод Шпенглера состоял в переносе из области природы в
область культуры морфологической структуры жизненного цикла. Каждая культура имеет
ограниченное число возможностей своего выражения, она появляется, зреет, увядает и
никогда не возрождается. Эпохальные циклы не имеют между собой какой-либо явной связи;
в их исторической жизни целью оказывается сама жизнь, а не ее результат. Следовательно,
было бы некорректно размышлять о природе исторического процесса с точки зрения его
целесообразности, делает вывод Шпенглер. Отношения между цивилизацией и культурой
внутри каждого цикла и выступают основной пружиной всех исторических коллизий и
превращений.
Рождение каждого цикла связано с наличием сильных продуктивных идей, которые
эпоха приемлет как безусловные, в которые она верит и которые придают ей динамику и
жизненность. Пока эти ценности, т.е. «душа» культуры, животворны, эпоха активно плодо-
носит, создает грандиозные произведения в сфере искусства, литературы, философии.
«Начало конца» каждого эпохального цикла знаменуется тектоническим сдвигом: на смену
бескорыстному идеалу приходит корыстный интерес, бескорыстные порывы духа замеща-
ются прагматичным потребительским сознанием. Таким образом, каждая эпоха, когда в ней
изживается вера в первоначальный формирующий дух, изначально придававший смысл и
ценность этой эпохе, проделывает траекторию от культуры к цивилизации.
Цивилизация в ее чистом виде, понимаемая как исторический прогресс, состоит, по
Шпенглеру, в постепенном отложении ставших неорганическими омертвевших форм.
Греческая душа и римский интеллект — вот к чему здесь сводится разделение. В одном
случае перед нами — система ориентации, органичная для общества и индивида, в другом —
конвенциональная, условная, необязательная. По своей сути цивилизация, делает вывод
Шпенглер, есть совокупность крайне внешних и крайне искусственных состояний, к
которым способны люди, достигшие последних стадий развития. Цивилизация есть
завершение.* Движение к стадии цивилизации, по его мнению, есть судьба каждой
культуры. Искусство на той исторической стадии, когда наступает господство цивилизации,
становится спортом. В этом, к примеру, истинный смысл формотворчества, которое
наблюдается в эпоху эллинизма. У каждого грека была какая-нибудь черта Дон Кихота, у
каждого римлянина — черта Санчо Пансы. По сравнению с этими чертами прочие их
качества стушевываются. Вся система аргументов и доказательств Шпенглера строится на
толковании духовного порыва и самоопределения как сильного витального начала, основы,
дающей толчок зарождению любых культур.
* Шпенглер О. Закат Европы. Причинность и судьба. Пг., 1923. Т. 1. Ч. 1. С. 33—34.
Разумеется, актуальный смысл концепции Шпенглера — в усилии определить
потенциал современного ему общественного процесса, его историческую точку. Выводы
оказываются неутешительными: XX в. находится в стадии замерзания, «ноги у современной