 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
110
* Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994. С. 390, 391.
Для понимания этих законов важно отдавать должное интенции, исходящей не только от
читателя, зрителя, но и интенции, исходящей из самого текста. Ю.Н. Куликов обратил
внимание на замечательное возражение в свое время Гете Шопенгауэру: «Вы думаете, что
света не было бы, если бы Вы его не видели? Нет, Вас не было бы, если бы свет Вас не
видел». Отсюда формулируется и главное предназначение художника — использовать свой
гений для «поимки» интенций, излучаемых бытием; добиваться проникновения в дух бытия
через каналы художественных форм.
Совокупность индивидуальных и коллективных интерпретаций не проходит без
обратного влияния на интерпретируемое произведение. Предварительная художественная
установка каждого человека, приверженность определенной художественной традиции,
знания о прежних оценках данного произведения, эмоциональные предпочтения, — все это
властвует над голыми художественными фактами, которых, по сути, и не существует.
Художественные факты оказываются эластичной материей, та или иная социокультурная
общность всегда одевает их в свой костюм.
Произведение искусства предполагает широкое, но не беспредельное поле для
интерпретаций. Художественная форма задает им определенное направление, по которому
можно долго двигаться, но только в его рамках, тогда трансформация онтологических
смыслов будет подобна естественному прорастанию зерна. Эпохальные разночтения не-
избежны, ибо то, что оценивается и воспринимается в искусстве через понятия гармонии,
целостности, экспрессии, не обладает такой же чувственной самоочевидностью, как,
скажем, понятия прямоугольное, круглое, красное. У каждого имеются свои представления по
поводу того, что такое гармония, целостность, экспрессия, чего не наблюдается в отношении
прямоугольного, круглого, красного.
Каждое произведение, живущее в веках, обладает колоссальным запасом прочности и
способностью являть собой открытую систему. С позиций большого Времени оказывается,
что власть не только автора, но и читателя, зрителя над художественным текстом мнимая.
Никакое предшествующее толкование в принципе не мешает художественному тексту
предстать перед иными поколениями в прежнем исходном виде, открытым для новых
толкований.
В чем условия прочности и открытости произведений, определяемых как классические?
Масштабность и общечеловечность коллизий и конфликтов еще не является «патентом» на
бессмертие произведения; в истории осталось множество «эпических поэм», не переживших
своих авторов. Ответ на поставленный вопрос необходимо искать в таком качестве
художественной формы, как полисемия, многозначность. Правы исследователи, считающие,
что условием неиссякаемой жизненности произведения является «многосмысленность,
заложенная в форме».*
* Дмитриева Н.А. К проблеме интерпретации//Мир искусств. М., 1995. С. 24.
В эстетике не раз высказывалась мысль, что художественное содержание в истории
искусства почти не обновляется, — ведь и человеческая жизнь не так уж богата коллизиями.
Но активным началом, обеспечивающим все более глубокое взрыхление «одной и той же
жизни», порождающим ее новые онтологические блики, выступает художественная форма.
Получила популярность идея К. Гоцци, утверждавшего, что всю историю мирового
искусства можно описать через тридцать шесть повторяющихся сюжетов (в чем с Гоцци
соглашались Шиллер и Гете). Это же положение обосновывал французский исследователь
Ж. Польти в своей книге «Тридцать шесть драматических ситуаций», изданной в Париже в
1912 г.
Общие коллизии и конфликты не слишком крепко привязаны к определенному времени
и конкретному действию, не детерминированы локальной средой, национальной