 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
39
германским социалистом Ф. Лассалем (1825–1864), притом более точно, чем это выражено у В.И. Ленина, сводившего всю
сложную палитру политических отношений к классовой борьбе. Ср., в частности, текст Ф. Лассаля: «...Действительная
конституция страны, это фактические соотношения сил, существующих в стране; писанная конституция тогда лишь прочна
и имеет значение, когда является точным выражением реальных соотношений общественных сил» (Лассаль Ф. Сущность
конституции. – Что же дальше? СПб.: Молот, 1905. С. 33–34). В этой же речи Ф. Лассаль рассмотрел вопрос о реальности и
фиктивности конституции, который у нас также обычно излагался со ссылками на цитированную статью В.И. Ленина,
опубликованную лишь в 1909 году.
В то же время уместно поставить вопрос: как можно считать конституцию продуктом согласования
интересов, когда многие, если даже не все, ее положения принимаются большинством голосов?
Меньшинство-то, следовательно, остается ущемленным.
Ответ может быть различен в зависимости от ситуации в конкретной стране в конкретный момент
принятия конституции. Во-первых, не по всем ее положениям одни и те же голосующие лица входят
соответственно в большинство и меньшинство. По одним вопросам большинство имеет один состав, а
по другим он может оказаться и часто оказывается иным. Есть положения, которые вообще
принимаются единогласно или консенсусом. Во-вторых, для общества, за исключением разве что
маргиналов, лучше плохая конституция, чем никакая, чем отсутствие хоть какого-то правопорядка.
Ведь плохую конституцию можно исправить, можно применять, как говорится, с умом, смягчая ее
отрицательные стороны. Поэтому и для недовольного меньшинства выбор между бесправием и
оставляющей желать лучшего конституцией, даже если она навязана большинством, очевиден. В этом
смысле и лишь в этом смысле в большинстве случаев можно говорить о конституции как общественном
договоре.
К тому же обычно, когда конституция разрабатывается учредительным собранием или парламентом,
для ее одобрения требуется квалифицированное большинство, то есть численное преобладание
большинства над меньшинством должно быть значительным. И наконец, в обществе с высокой
политической и правовой культурой большинство стремится не навязывать конституцию меньшинству,
а максимально учесть в ней интересы меньшинства. Например, в Венгрии с самого начала к разработке
новой конституции после падения коммунистического режима была привлечена оппозиция (правда,
Венгрия осталась единственной постсоциалистической страной, где новая конституция так до сих пор и
не принята).
Конечно, вряд ли можно создать конституцию, которая учитывала бы все социальные интересы в
равной мере. Разумеется, часть общества, более влиятельная по тем или иным причинам (не в
последнюю очередь по причинам экономическим), обычно оказывает более сильное, а подчас
определяющее влияние на содержание конституции. Однако было бы неправильно утверждать, как это
делается авторами, которые считают себя марксистами-ленинцами, что конституция выражает волю
экономически господствующего класса. Если бы она выражала волю только, например, крупного
капитала, вряд ли она смогла бы выполнить свое предназначение – служить инструментом
гражданского мира, формулировать такие «правила игры» на политической сцене, определять такое
устройство общества и власти, которые значительным большинством народа признаются
справедливыми. Это запись, отражение приемлемого для общества баланса социальных интересов.
Весьма ярко это показывает британская конституция, отразившая во времена Английской революции
XVII века компромисс между землевладельческой аристократией и народившейся промышленной
буржуазией, который, в частности, выразился в сочетании наследственного принципа формирования
Палаты лордов Парламента и выборности Палаты общин. Дальнейшее постепенное ослабление
полномочий Палаты лордов свидетельствовало об изменении соотношения сил между обоими
общественными классами. Впрочем, по мере роста самосознания рабочих и других групп трудящихся и
демократизации в связи с этим избирательного права социальный состав Палаты общин, точнее ее
политический состав, все более демократизировался, что, в частности, нашло свое выражение в
изменении характера двухпартийной системы в первой половине XX века: место партии либералов,
опиравшейся преимущественно на определенные круги предпринимателей, заняли в этой системе
лейбористы, опирающиеся на профсоюзы.
Правда, причиной изменений конституций, особенно давно действующих, подчас служит и
потребность в их приспособлении к значительно изменившимся историческим обстоятельствам. Эту
потребность могут осознавать все влиятельные политические силы страны, но борьба между ними
может иметь место и в этом случае, если они по-разному видят способ удовлетворения данной
потребности. Целью таких изменений не является коренная ломка существовавшего правопорядка, а