 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
267
разумеется, конституции, которую он, впрочем, нередко может сам изменять). Воля парламента и есть
воля нации (народа). В этом заключается идея представительного правления, которое, между прочим,
те
же французские теоретики, начиная с деятеля Французской революции XVIII века аббата Э.Ж.
Сьейеса и включая, в частности, упомянутого нами М. Прело, не считали демократическим*, поскольку
оно исключает навязывание гражданами своей воли парламенту.
* См.: там же. С. 61.
В действительности дело обстоит сложнее. Прежде всего в ряде стран верхняя палата парламента
рассматривается конституциями как орган территориального представительства; особенно это
характерно для федеративных государств, но для многих унитарных – тоже. Например, согласно части
третьей ст. 24 Конституции Французской Республики 1958 года Сенат «обеспечивает
представительство территориальных коллективов Республики», а учитывая, что сенаторы избираются
по департаментам, можно было бы считать их представителями коллективных интересов жителей
департаментов. Однако последние не имеют конституционно-правовых средств постоянного контроля
за деятельностью сенаторов и воздействия на них, так что и здесь вполне проявляется действие
концепции представительного правления.
Исключение составляет Германия, где Бундесрат – орган, формально не считающийся
парламентским, но фактически играющий роль верхней палаты, – состоит из представителей
правительств земель и представители эти обязаны действовать по указанию своих правительств. Но это
именно исключение.
Другое дело – тот факт, что парламентские выборы, как правило, монополизированы в развитых
демократических государствах политическими партиями. «Демократизация избирательного права по
внутренней логике развития парламентского представительства вывела политические партии на
господствующие позиции в демократическом процессе формирования общественного мнения и
выражения воли народа в условиях парламентаризма»,– отмечают немецкие юристы*. И хотя
юридическими средствами контроля за деятельностью своих депутатов политические партии обычно не
располагают, тем не менее фактически контроль такой осуществляют, ибо без их поддержки почти
невозможно стать депутатом, а став им, эффективно действовать в палате. Партии, в свою очередь,
должны считаться с интересами своего электората и по возможности расширять его. В силу этих
обстоятельств представительное правление приобретает демократические черты. Но это фактически, а
не по юридической модели.
* Государственное право Германии. Т. 1. М.: ИГП РАН, 1994. С. 51.
Социалистическая концепция народного представительства претендует на преодоление формализма
представительного правления. Депутат по этой концепции – представитель прежде всего своих
избирателей, чьи наказы для него обязательны и которые вправе в любое время его отозвать. Впрочем,
законодательство социалистических стран, включая конституции, которое регулировало эти отношения,
не придерживалось строго данной концепции, а отзыв депутатов встречался крайне редко и
практически осуществлялся, как отмечалось, по решению соответствующих руководящих органов
коммунистических партий.
Представительные органы, включая верховные, в социалистических странах считались и иногда еще
считаются представительством трудящихся. Так, согласно ст. 7 Социалистической конституции
Корейской Народно-Демократической Республики 1972 года власть в КНДР принадлежит рабочим,
крестьянам, солдатам и трудовой интеллигенции, а осуществляет ее трудовой народ через свои
представительные органы – Верховное народное собрание и местные народные собрания всех ступеней.
Согласно ст. 69 Конституции Республики Куба 1976 года в редакции 1992 года «Национальная
Ассамблея Народной Власти является верховным органом государственной власти. Она представляет и
выражает суверенную волю всего народа». Однако монополия коммунистической партии на выборах
исключает какое бы то ни было реальное представительство. Социалистическое представительство на
деле оказывается еще более фиктивным, чем раскритикованное коммунистами представительное
правление.
То же можно сказать и о парламентах значительной части развивающихся стран, где существуют
автократические режимы (Камерун, Джибути и др.), – это лишь видимость представительства.
Однако нельзя представлять себе парламент как арену, на которой равноправно сталкиваются все и
всяческие существующие в данном обществе интересы, поскольку депутаты – просто проводники