 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
58
крайних вариантах эта концепция представляет собой инверсию былого классового дуализма: здесь
богатый Запад превращается в мирового работника и кормильца, а неэффективный в экономическом
отношении Восток — в паразитарный класс получателей гуманитарной помощи.
В прагматическо-экономическом смысле аргументация выглядит примерно так: вместо того, чтобы
тратить дефицитные ресурсы планеты на заведомо неэффективную туземную промышленность
целесообразнее все перерабатывающие отрасли сосредоточить в развитых странах, а туземные
экономики не-Запада превратить в сырьевой придаток. Тем самым эффективность мировой экономики
— и по критериям энерго- и материалоемкости, и по критериям рентабельности — резко повысится, и
полученного излишка прибыли хватит на то, чтобы кормить слаборазвитые страны.
Речь идет, таким образом, о какой-то новой модели мирового планового хозяйства, где вместо
автономных экономик и суверенных правительств появится глобальный хозяйственный комплекс
свободный от националистической анархии, дублирования функции и стихийного перераспределения
ресурсов.
В данной версии, как легко заметить, либеральный мондиализм смыкается со своим
социалистическим антиподом, в свое время тоже ориентированным на растворение наций, языков и
экономик в едином социалистическом пространстве мировой республики советов. И это, конечно, не
случайно: прометеев завоевательно-преобразовательный импульс не может не принимать форму
планетарной эпопеи, в какой бы версии, буржуазной или социалистической, он не представал перед
нами.
В идейном плане данный проект, сознательно или подсознательно, ориентирован на то, чтобы
связать не-Запад своего рода круговой порукой, обречь его на соучастие в экологическом преступлении
Запада и, тем самым, предотвратить изоляцию последнего как цивилизации, посягнувшей на
целостность живого Космоса. Однако мир не может стабилизироваться на основе соучастия в террациде
(землеубийстве) или посредством консенсуса между хозяевами жизни и населением подопечной
мировой периферии, превращаемой в новый римский плебс — объект политики, хлеба и зрелищ.
Неодолимой преградой на пути к такому порядку станут бунт разрушаемой природы, с одной
стороны, оскорбленное национальное достоинство народов — с другой. Впрочем, после своей победы в
холодной войне Запад поостыл в своих филантропических намерениях в отношении маргиналов
мировой технической цивилизации: теперь его элите ближе лозунг: горе побежденным!
Ставкой грядущей исторической эпохи является путь развития мира после нынешней
бифуркационной неопределенности: объединится ли мир на основе западной безраздельной гегемонии,
или он будет объединяться на основе перехода от субъект-объектного принципа к диалоговому,
коэволюционному. Глобальный вызов человечеством получен в лице грозно обострившихся
глобальных проблем и зловещих тенденций инволюции — возвращения к варварству.
Стратегия ответа на этот вызов может быть слабой или сильной, паллиативной или радикальной. В
геополитическом отношении к слабым, паллиативным ответам можно отнести старые обещания
перехода от биполярного к полицентричному миру. Дело даже не в том, что эти обещания не
оправдались и вместо биполярного мира предстал однополярный, во главе с США. Дело в том, что в
современном мире победителями быстро уничтожаются инфраструктурные предпосылки
полицентризма. Заглох хельсинкский процесс — проблемы европейских взаимоотношений и
геополитических раскладов теперь решаются в НАТО, т.е. на монопольной основе. Свертывается роль
ООН и ее международных комитетов и организаций. Их все откровеннее подменяет гегемония
«большой семерки»*. Таким образом, вместо биполярного мира по итогам холодной войны возник
однополярный — в форме мировой олигархии семи ведущих стран — представителей Запада.
* Никого не должна обмануть стилизованная «восьмерка» — приглашение России на декоративную роль участника с
совещательным голосом после того, как серьезные решения уже приняты. Назначение этого фарса — помочь ком-
прадорскому режиму спасти лицо и снизить накал национального негодования в России.
К паллиативным ответам другого плана следует отнести политику усовершенствования технологий в
направлении уменьшения экологического ущерба. При этом сохраняются и фаустовская завоевательно-
преобразовательная установка в отношении природы, и потакание потребительским инстинктам, как
плата западному плебсу за утрату жизненного духовного тонуса в одномерном обществе.
Вся политика, ориентированная на соучастие в этих сомнительных победах Запада, геополитических
и экологических, есть поистине слабая политика, идущая вразрез с логикой великого формационно-