 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
140
- узнайте его, и вы в том уверитесь; вы найдете у нас частию ваши же силы, сохраненные и
умноженные, вы найдете и наши собственные силы, вам неизвестные, и которые не оскудеют от раздела
с вами»*.
*Одоевский В.Ф. Русские ночи. Л., 1975. С. 148, 182.
В «Русских ночах» Одоевским были сформулированы по крайней мере три идеи: 1) идея
всечеловеческого братства, достигаемого на пути прогресса мирового духа, эстафета которого
передается от одного народа к другому; 2) мысль о том, что в этом общем движении Запад выполнил
свое великое дело, и это означает начало его конца; 3) идея об историческом преимуществе отставших,
«свежих», «неисторических» народов, к которым с полным правом может быть отнесен славянский
народ — русские.
К аналогичным идеям почти одновременно с любомудрами пришел Петр Яковлевич Чаадаев (1794—
1856), историософская модель которого об исторических судьбах России определила направленность
развития отечественной философии истории на много лет вперед. Чаадаев в эпатирующей форме
поставил проблему о несоответствии величия России ничтожеству ее повседневного существования.
Запад в его философических построениях выступил как бы идеальной моделью, а Россия — страной, о
судьбе которой Провидение было мало озабочено, и потому она просто «заблудилась на земле».
Расположенная между Европой и Азией, она принадлежит скорее географии, нежели истории,
утверждал Чаадаев. Она вообще не заслужила бы упоминания во всеобщей истории, если бы не
протянулась от Германии до Берингова пролива, и если бы полчища монголов не прошли по ней,
угрожая Европе. «Дело в том, — писал Чаадаев, — что мы никогда не шли вместе с другими народами,
мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку,
не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание
человеческого рода на нас не распространилось»*.
* Чаадаев П.Я. Философические письма // Чаадаев П.Я. Соч. М., 1989. С.18.
Причины духовной нищеты народа и экономической отсталости страны Чаадаев видел в
«выпадении» ее из всеобщей истории, сопровождавшемся религиозным и национально-культурным
партикуляризмом. Эта проблема стала предметом философско-религиозной рефлексии в его
«Философических письмах». Ее решение мыслитель попытался найти в провиденциализме, позже
названном (не без основания) М.О. Гершензоном «социальным мистицизмом».
Смысл истории, согласно его концептуальной схеме, определяется «божественной волей»,
властвующей в веках и ведущей человеческий род к его конечной цели. Провидение, однако, не лишает
человека свободы выбора целей и средств, ставя его тем самым в ситуацию ответственности. И чем
явственнее обозначается провиденциальный смысл истории, тем выше ответственность человека за ее
исход.
Таким образом, хотя в основе исторического бытия мира, согласно Чаадаеву, лежит Провидение,
субъектом истории выступает все человечество или отдельный народ, как его персонифицированная
часть. В этом смысле нет народов исторических и неисторических, но есть народы уразумевшие и
неуразумевшие Его замысел, откликнувшиеся и не откликнувшиеся на Его знак. «Россия, если только
она уразумеет свое призвание (подчеркнуто нами. —
Aвт.), должна принять на себя инициативу
проведения всех великодушных мыслей, ибо она не имеет привязанностей, идей и интересов Европы»*.
Чаадаев, как бы возвращаясь к идее Одоевского о преимуществах «свежего народа», сформулировал ее
как идею о преимуществах отставших народов, к которым относил Россию.
* Чаадаев П.Я. Письмо А.И. Тургеневу // Там же. С. 377.
Эта идея оказалась весьма притягательной. Позже ее почти в тех же выражениях повторил А.И.
Герцен: свобода «от бремени истории» делает Россию наиболее готовой к революции, ибо ей не о чем
сожалеть в прошлом. Ту же систему аргументации развивал Н.А. Добролюбов: «Да, счастье наше, что
мы позднее других народов вступили на поприще исторической жизни... все-таки наш путь облегчен,
все-таки наше гражданское развитие может несколько скорее перейти те фазисы, которые так медленно
переходило оно в Западной Европе. А главное, — мы можем и должны идти решительнее и тверже
потому, что уже вооружены опытом и знанием»**. Напомним, что с идеей преимущества отставших