 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
133
«Повесть временных лет» — условное название дошедшего до нас в списках свода летописей XII
века. Она имеет компилятивный характер, т.е. написана несколькими авторами-летописцами, каждый из
которых свободно пользовался чужими текстами, дополняя их своими сведениями, а порой давая и свое
истолкование уже обозначенных событий. Не следует упускать из виду и то, что большинство
источников древнерусской книжности погибло в огнеусобиц и татаро-монгольского нашествия,
оставшиеся же были упрятаны по дальним монастырям и фактически на несколько столетий изъяты из
культурного обращения. И лишь в XVIII веке — веке русского просвещения они были открыты заново
и включены в культурный контекст. Однако это не значит, что слово, образ и предание не действовали
на современников и не сохранились в исторической памяти народа.
«Повесть временных лет» является важнейшим документом развития исторического сознания
древней Руси и источником его позднейших реконструкций. Начиная со специальных исследований
Шл¸цера, авторство свободного текста «Повести» приписывается монаху Киевско-Печерского
монастыря Нестору-летописцу (конец XI — начало XII в.). В историософской реконструкции летописи
попытаемся ответить на следующие вопросы: 1) вопрос, с которого начинается сама «Повесть»:
«Откуда есть пошла земля Русская?» и «Кто в Киеве начал первым княжить?», т.е. «варяжский вопрос»,
оказавшийся позднее в центре внимания историософской мысли; 2) крещение Руси и отношение к
этому событию современников; 3) историософские представления самого летописца, как наиболее
репрезентативные для культуры XII века, наложившие определенную печать на излагаемые события.
Монах и ученик ревностного поборника византийского христианства Феодосия Печерского, Нестор
воспринял богословско-провиденциалистскую традицию и, насколько это позволял ему материал,
старался добросовестно следовать ей в своем истолковании исторических событий, что не помешало
ему решать историософские задачи в пользу самобытности славянского народа и его роли в мировой
истории. Это в первую очередь относится к истолкованию происхождения славян, к определению их
места в мировой истории.
Нестор отступает от традиций византийских хронографов, начинающих историю с пространных
богословских рассуждений о сотворении мира. Он лишь ограничивается краткой ссылкой на
происхождение славян от третьего сына Ноя — Иафета, которому достались западные и северные
земли. Тем самым славяне, или «славяне-русы», обозначались им как «исторический» народ и
включались в семью европейских народов. В подтверждение исторической исконности и
универсальности славянской культуры ее первоучителем Нестор объявляет самого первозванного
апостола Андрея, который, дойдя до Киевских гор, водрузил там крест. Основное же внимание он
сосредоточивает на расселении славян, доказывая, как бы мы теперь сказали, автохтонность их места
развития. Сфера обитания восточных славян достаточно обширна. Они расселились по Дунаю, Двине,
Ильменю, Волхову, Висле, Днепру. Само Понтийское море, утверждает летописец, слывет русским, и
Византия в значительной мере населена славянами-русами. При этом Нестор сравнительно легко
справляется с общеэтническим обозначением славянства: «А славянский народ и русский един, от
варягов ведь прозвались Русью, а прежде были славяне; хотя и полянами назывались, но речь была
славянской»*.
* Повесть временных лет // Памятники литературы Древней Руси. XI — начало XII века. М., 1978. С. 219.
Трудной задачей для Нестора и его позднейших интерпретаторов оказалась «варяжская проблема».
Расселившиеся в обширном ареале славянские племена были связаны не только своим этническим
происхождением и языком, но и экономически, единым торговым путем «из варяги в греки». Жили они
в мире между собой и, в мире с соседними финскими племенами — чудь, меря, весь, мордва, литва, но
вынуждены были платить дань хазарам и варягам. Попытки обрести самостоятельное существование
закончились неурядицей, ибо «не было среди них правды, и встал род на род, и были у них усобицы, и
стали воевать друг с другом». Так трагически закончился первый опыт «суверенизации» славянских
племен. Путь к ней лежал только через государство, которое защищало бы их общие интересы во
внешнем мире. Это интуитивно поняли вожди славянских племен и сказали: «Поищем себе князя,
который бы владел нами и судил по праву». Так родилась версия призвания варяжских князей. В
данном случае нас интересует не исторический факт, а историософское осмысление его летописцем, как
выразителем исторического самосознания народа.
Отметим в этой связи основные в контексте наших познавательных задач моменты. Летопись
свидетельствует, что общинно-родовой строй, при котором жили отдельные славянские племена, уже в