 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
117
развиваться гармонически только при условии взаимного умеряющего действия, т.е. взаимного
удерживания в известных границах, за которыми начинается болезнь и прекращается удовольствие»*.
Устойчивость общества объявлялась основным принципом функционализма как общественной теории,
а само историческое развитие представало как движение в заданном направлении от «механической
солидарности», характеризующей традиционные общества, к «органической солидарности»,
являющейся прерогативой «организованных» социальных систем. Причем сама «социальная
солидарность» рассматривалась как высшая нравственная ценность, своеобразная метафизическая
реальность, к достижению которой стремится любое общество.
* Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М., 1991. С. 221.
Интересно отметить, что в отличие от «функционалиста» Г. Спенсера, выводившего «солидарность»
из автоматизированных действий индивидов, преследующих свои цели, Дюркгейм не позволяет им
подобной вольности, объявляя «солидарность» деятельностью централизованного начала,
устанавливающего жесткий моральный регламент в обществе в виде договорных отношений. Иначе
говоря, общество не только абстрактный абсолют, имеющий свою суверенную волю, но и организм,
делегирующий свое властное начало государству.
Столкнувшись с трудностью описания исторического перехода от «механической» солидарности к
«органической», Дюркгейм сокращает дистанцию между ними, вводя понятие «аномия». Это понятие
характеризует переходный период, во время которого наблюдаются вынужденные «разброд и шатания»
в виде атомизации общества и ее последствий — утраты прежних социальных норм и ценностей, роста
девиантного и преступного поведения, настроений депрессии и апатии, случаев суицида. Отмеченная
дисфункциональность возникает в результате перехода от морального регламента традиционного
общества, основанного на «механической» связи между людьми, поддерживаемой жесткими мерами —
силой, запретами, кастовыми ограничениями, к «органическому» состоянию, характеризующемуся
свободной деятельностью творчески одаренной личности. Это нечто вроде «руссоизма» наоборот, когда
«естественным» («органическим» у Дюркгейма) состоянием объявляется не прошлое человечества, а
его будущее, с аналогичными, впрочем, последствиями. Причем, ввиду того, что достижение
«органической солидарности» оказалось утопической мечтой, понятие «аномии» становилось
синонимом не переходного, а постоянного общественного состояния, характеризующегося
столкновением конфликтных интересов различных социальных групп. Неверная посылка рождала
обратный желаемому результат; попытка обоснования философского монизма в интерпретации истории
заканчивалась самообращенностью.
2.10. Школа «Анналов»
Потребность нахождения равновесных начал в истории стала ощущаться во Франции, измученной
социальными катаклизмами XIX в. Первыми это осознали философы, когда А.Берр основал Центр
исторического синтеза и приступил к изданию журнала с символическим названием «Revue de synthese
historique». В 1911 г. он писал: «Есть некая самодовлеющая форма истории, которая, не нуждаясь в
посторонней помощи, сама способна оказать ее историческому познанию»*. Эту идею А. Берр
попытался воспроизвести в серии «Эволюция человечества» («L'Evolution
de 1'humanite»). По
свидетельству Ж. Лефевра в серии отсутствовал «всеобщий исторический синтез» и не было «единой
идеи всеобщей эволюции человечества»**.
* BerrH. L'histoire traditionelle et synthese historique. Paris, 1921 // Февр Л. Бои за историю. М., 1991. С. 67—68.
** Lefebore G. La naissance de 1'historiographie moderne. Paris, 1971. P. 303 // Далин В.М. Историки Франции XIX—XX веков.
М., 1981. С. 174.
Восполнить этот пробел должен был новый исторический журнал, первые номера которого увидели
свет в Страсбурге в 1929 г. — «Annales
de 1'histoire
economique
et
sociale». Идейно многие
представители будущей школы «Анналов» были связаны с французской социологической школой Э.
Дюркгейма, что и нашло отражение в названии журнала. Л. Февр и М. Блок, редакторы журнала,
призывали ликвидировать разрыв, сложившийся между успехами точных наук и отставанием истории,
и обращали внимание на необходимость расширить историческую проблематику за счет обращения к
истории хозяйства, экономики, техники, орудий труда и проч. Но особое место в палитре исторических
исследований школы «Анналов» заняла «история чувств и образа мышления эпохи» (М. Блок). Именно