 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
121
стройки», а затем реформации, так и абсолютного непризнания и игнорирования в предшествую-
щие десятилетия сплошного запретительства. И трудно сказать, что хуже – когда все гайки закру-
чены до Предела или когда они опасно ослаблены. Оптимальный вариант, видимо, находится где-
то в «золотой середине».
Издержки реализации указанного принципа проявились главным образом в политико-
моральной и житейско-бытовой сферах. В хозяйственных же, экономических отношениях он так и
не утвердился. А именно это было важно. Его взяли на вооружение совсем не те, на
кого он прежде всего был рассчитан. Им, в частности, не преминули воспользоваться все-
возможные криминальные элементы.
Рынка еще не было. Появились лишь первые законы о кооперативах, индивидуальной тру-
довой деятельности, семейном подряде, а применительно к предприятиям – о хозрасчете, само-
окупаемости, самофинансировании, большей самостоятельности и т.д. Во всех этих актах и была
заложена идея правового регулирования, основанного на принципе дозволенности.
Так, в Законе «Об индивидуальной трудовой деятельности» от 19 ноября 1986 г. после пе-
речисления и соответствующих разделах довольно разнообразных видов такой деятельности ука-
зывалось, что «допускаются и другие виды кустарно-ремесленных промыслов, если занятие ими
не запрещено законодательством Союза ССР и союзных республика (курсив мой. – 11.М.). Анало-
гичная расширительно-дозволительная формула применялась и относительно оказания различных
услуг и сфере бытового обслуживания населения.
Итак, раз не возбраняется – значит допускается. В результате уже через год 7 млн совет-
ских граждан стали кооператорами, еще 1 млн занялись индивидуальной трудовой деятельностью.
Выло легализовано частное предпринимательство. Но еще до этого многие кустари-одиночки вы-
шли па рынок явочным порядком. Инициативу уже трудно было сдержать, заглушить, повернуть
вспять.
Шлюзы были приоткрыты. Но движение к рынку, экономической свободе сопровождалось
массовыми злоупотреблениями. Зыбкие законодательные барьеры ломались, установленные пра-
вила и условия не соблюдались. Тысячи кооперативов возникли прямо на предприятиях, как пра-
вило, за счет их средств, оборудования, помещений, перераспределяя значительную часть прибы-
ли в свою пользу. В орбиту такой деятельности оказались втянутыми сами руководители. Идея
свободной экономики явно перерастала в свободный криминал. Многие стали действовать не по
законам, а, как сейчас говорят, «по понятиям».
Потом пришли «дикий рынок», «черный бизнес», началось «первоначальное накопление
капитала», банковские аферы, приватизация. Появились первые «новые русские», а затем олигар-
хи, сколотившие за короткий срок «из воздуха» огромные состояния. «Теневая экономика» вышла
из тени и стала себя отмывать. Разгулялась «вольница». Государство терпело убытки, ослабля-
лось, теряло нити управления. Била в глаза нахрапистая вседозволенность, безнаказанность, пого-
ня за наживой. Все это вызывало крайнее недовольство честных и законопослушных граждан. По-
добные явления и процессы наблюдаются и сейчас. Но джинн был выпущен из бутылки и загнать
его обратно теперь уже
невозможно.
Надо сказать, что юристы уже тогда предостерегали от излишнего самообольщения провоз-
глашенным принципом и возможных неблагоприятных последствиях его осуществления в кон-
кретных условиях нашей страны (В.Н. Кудрявцев, С.С. Алексеев, М.В. Баглай, Д.А. Кери-мов,
В.В. Лазарев, Р.З. Лившиц, Н.И. Матузов и др.). В частности отмечалось, что лозунг «разрешено
все, что не запрещено» предполагает достаточно высокий уровень политической и правовой куль-
туры, правосознания, юридической информированности, грамотности; развитую правовую систе-
му; умение соотносить свой личный интерес с общественным, соблюдать общепринятые социаль-
ные нормы поведения и т.д. В России же пока не сложилась такая многовековая традиция законо-
послушания.
«Переход к формуле «не запрещенное законом дозволено» требует глубокого переустрой-
ства общественной жизни и правосознания людей, затрагивает самый чувствительный институт
демократии – политические права и свободы, а они у нас четко не разработаны»². Не было в то
время и других важнейших предпосылок для введения «сверху» нового ориентира поведения.
Поэтому приобретали значение даже такие «мелочи», как воспитанность, внутренний само-
контроль, такт, опыт, мера, здравый смысл, цивилизованность – все то, что составляет общую по-