 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
17
думать о ней как существующей совершенно одно и то же. Идея существования, присоединенная к идее
какого-нибудь объекта, ничего к ней не прибавляет. Что бы мы ни представляли, мы представляем как
существующее. Всякая идея, какую бы мы ни образовали, есть идея бытия.
Идея внешнего существования вытекает из того факта, что уму никогда не дано ничего, кроме его
восприятий (впечатлений и идей), и что внешние объекты становятся известны нам только с помощью
вызываемых ими восприятий. Мы не можем себе представить что-то или образовать идею чего-то,
отличного от впечатлений и идей. Когда мы сосредоточиваем свое внимание на чем-то вне нас, когда
уносимся воображением к небесам или к крайним пределам Вселенной, мы ни на шаг не выходим за
пределы самих себя и не можем представить себе какое-нибудь существование, помимо тех восприятий,
которые появились в рамках нашего узкого кругозора. Кругозор же этот – вселенная, создаваемая
воображением.
В соответствии с учением об идеях Юм истолковывает и идею «субстанции». Ни впечатления
ощущения, ни впечатления рефлексии не производят этой идеи. У нас нет другой идеи субстанции,
кроме совокупности отдельных качеств. Идея субстанции есть совокупность простых идей,
объединяемых воображением и наделяемых особым именем, с помощью которого мы можем вызвать
эту совокупность в собственной памяти и в памяти других людей [2–3. С. 104–105]. По мнению Юма,
представление о субстанции смутно и несовершенно, и мы не имеем иной идеи о субстанции, кроме
идеи агрегата отдельных свойств, присущих неведомому нечто. Субстанция – это связка, или пучок,
различных восприятий. Материя и дух (материальная и духовная субстанции) равно неизвестны, и мы
не можем определить, какие свойства присущи той или другому [2–4. С. 798–799].
В вопросе о познании и знании Юм занимал позиции агностицизма и скептицизма. Например, он не
утверждал и не отрицал объективного существования причинной связи, но полагал, что существование
таковой недоказуемо: то, что считают следствием, не содержится в том, что считается причиной,
логическое выведение второго из первого неосуществимо. По мнению Юма, психологической основой
убеждения в наличии объективной причинности является ассоциация восприятия событий в
последовательности, появление образов памяти, привычка, ожидание, воображение и, наконец, вера.
Вера нерелигиозная и религиозная
Исходя из общефилософских позиций, Юм анализирует и религию. Его главные труды в этой области –
«Диалоги о естественной религии» и «Естественная история религии» – названы так не случайно:
естественное он понимает в смысле противоположности необычайному, искусственному, чудесному [2–
2. С. 24].
Философ, принимая во внимание семантику английского языка, различал веру как акт человеческой
природы вообще (англ. belief – вера, убеждение, уверенность, мнение) и религиозную веру (англ. faith –
вера, религия, обещание, верность, доверие). Юм рассматривает веру в соотношении со способностями
памяти и воображения. Может случиться, что идея памяти, потеряв свою силу и живость, ослабляется
до такой степени, что будет принята за идею воображения. С другой стороны, идея воображения может
достигнуть такой силы и живости, что сойдет за идею памяти и окажет одинаковое с последней
воздействие на веру и суждение. Например, лжецы, часто повторяя свои вымыслы, наконец начинают
верить в них и вспоминают их как реальные факты. В данном случае привычка оказывает на ум такое
же влияние, как и природа, запечатлевая в нем идею с такой же силой и энергией. «Вера, или согласие, –
пишет Юм, – всегда сопровождающая память и чувства, есть не что иное, как живость (vivacity)
доставляемых ими восприятий и что только эта живость и отличает их от воображения. В таком случае
верить – значить переживать (to
feel) непосредственное впечатление чувств или повторение этого
впечатления в памяти. Только в силе и живости восприятия и состоит первый акт суждения, кладущий
начало тому заключению, которое мы строим, исходя из него, когда устанавливаем отношение причины
и действия» [2–3. С. 184].
Мы можем заключить от какого-нибудь объекта к существованию другого объекта лишь на
основании опыта. Мы помним, что один из видов объектов всегда сопровождали единичные объекты
другого вида и находились с ним в постоянном и правильном отношении смежности и
последовательности: например, при виде объекта, называемого нами огнем, мы чувствовали ощущения,
называемые нами теплом; мы припоминаем также их постоянное соединение во всех предыдущих
случаях. Без дальнейших колебаний мы называем один объект причиной, другой – действием и
заключаем от существования одного к существованию другого. Вера состоит не в природе и не в
порядке наших идей, но в способе, которым мы их представляем, и в том, как они воспринимаются
умом. Истинной и реальной причиной идеи и сопровождающей ее веры нужно считать наличное