 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
405
отношениях между людьми («жить по правде»), а «истина» — только «общезначимая обезличенная
констатация соответствия высказывания действительности». Как неоднократно отмечал Ф. М. До-
стоевский, когда русский человек вынужден выбирать между истиной и справедливостью, то он скорее
предпочтет ложь, чем несправедливость. Таким образом, по мнению В. В. Знакова, «истина» и
«справедливость» в сознании русского человека могут быть понятиями разного порядка, и
справедливость всегда будет дороже истины, даже если для ее восстановления приходится прибегать ко
лжи. Это — один из ключевых моментов отношения к понятиям «правда», «ложь», «справедливость»,
«мораль», «закон» в русском этническом сознании.
Сходная ситуация прослеживается в культурах, где законы государства воспринимаются как
«нереалистичные» или не согласующиеся с традициями. Например, угонщики скота в Сардинии
соединяют норму равенства и справедливости воедино. Они рассуждают так: «Бог хочет, чтобы у всех
было поровну, поэтому мы забираем скот у тех, кто имеет много скота, тем самым следуя пожеланиям
Бога». Конечно, воровство скота противоречит итальянским законам, но угонщики скота использовали
эту норму задолго до того, как Италия стала государством (Triandis H., 1994). Было выявлено, что угон
скота не считается преступлением и во многих других культура. В подобных ситуациях присутствуют
как бы две нормы: одна, согласующаяся с нормами традиционной культуры, и вторая, отражающая
государственные законы. Особенно отчетливо это проявляется в ситуации с этническими и
культурными меньшинствами (баски в Испании, ирландцы в Великобритании, некоторые народы
Северного Кавказа в России и т. д.). В таких случаях популяции, недостаточно интегрированные в
культуру доминирующего большинства (т. е. несогласные с тем, что они обязаны подчиняться законам
страны), находятся в перманентной ситуации непонимания с правительством страны. В случаях с
субъектами федераций, основанными по национально-культурному признаку, необходимо иметь в
виду, что там могут работать, как минимум, две нормативные системы —
традиционная и
государственная, и понимать, что нормы, укорененные в сознании народа многовековой
историко-культурной традицией, несомненно, являются более мощными регуляторами поведения, чем
государственные законы. Их нужно умело «встраивать» в регуляцию правовых отношений в регионе.
Правила — это предписания, говорящие, как должно вести себя в данной ситуации. В отличие от
норм, в сильной степени «пропитанных культурой», правила общения более индивидуализированы и
зависят от ситуации и личностных особенностей включенных в общение людей.
Чем больше потребность общества в координации деятельности людей, тем выше требования к
точности и понятности правил поведения. Исходя из этого можно предположить, что в
коллективистских культурах выше потребность в координации деятельности, чем в
индивидуалистических, соответственно и правила в таких культурах должны быть более четкими и
ясными. В кросскультурном исследовании М. Аргайла с соавторами, проведенном в 1986 г. в
Великобритании, Японии, Гонконге и Италии (изучалось отношение к 33 правилам в 22 ситуациях
общения), было установлено, что практически все типы социальных отношений регулируются
структурой социально-одобряемых правил, но некоторые правила характеризуются особой
универсальностью и присутствуют в большинстве исследованных ситуаций (например, в отношениях
мужа и жены, доктора и пациента и т. д.). Эти универсальные правила таковы:
1) следует уважать частные права другого человека;
2) следует смотреть в глаза собеседнику во время разговора;
3) не следует обсуждать с другими то, что было сказано конфиденциально;
4) не следует проявлять сексуальную активность в отношениях с другим человеком;
5) не следует публично критиковать другого человека;
6) следует возвращать долги, услуги, любезности, сколь бы малы они ни были.
В исследовании в Японии, Гонконге, Италии и Великобритании была доказана универсальность
правила уважения частных прав другого человека. Правило сохранения тайны подтвердилось в
Гонконге, Италии и Британии, но не соблюдалось в японской культуре. Правило недопустимости
публичной критики «работало» в Японии и Гонконге, а в Британии, и особенно в Италии, часто
нарушалось. Это можно объяснить тем, что в коллективистских культурах (Япония и Гонконг)
соблюдение данного правила гарантирует предупреждение публичных столкновений и причинения
ущерба «лицу» другого, в то время как в индивидуалистических культурах вербальное самораскрытие
важнее сохранения групповой гармонии, поэтому в данных культурах менее настаивают на следовании
этому правилу. Правила поведения тесно связаны с исполнением той или иной роли в конкретной
ситуации взаимодействия.