 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
65
координату таких произведений можно определить словом «всегда». Бывает, напротив, и очень острое
восприятие времени лирическим героем, что характерно, например, для поэзии И. Анненского, о чем
говорят даже названия его произведений: «Миг», «Тоска мимолетности», «Минута», не говоря уже о
более глубинных образах. Однако во всех случаях лирическое время обладает большой степенью
условности, а часто и абстрактности.
Условность драматического времени и пространства связана в основном с ориентацией драмы на
театральную постановку. Разумейся, у каждого драматурга свое построение пространственно-
временного образа, но общий характер условности остается неизменным: «Какую бы значительную
роль в драматических произведениях ни приобретали повествовательные фрагменты, как бы ни
дробилось изображаемое действие, как бы ни подчинялись звучащие вслух высказывания персонажей
логике их внутренней речи, драма привержена к замкнутым в пространстве и времени картинам»*.
___________________
* Хализев В.Е. Драма как род литературы. М., 1986. С. 46.
Наибольшей свободой обращения с художественным временем и пространством обладает эпический
род; в нем же наблюдаются и наиболее сложные и интересные эффекты в этой области.
По особенностям художественной условности литературное время и пространство можно разделить
на абстрактное и конкретное. Особенно важно это разделение для художественного пространства.
Абстрактным будем называть такое пространство, которое обладает высокой степенью условности и
которое в пределе можно воспринимать как пространство «всеобщее», с координатами «везде» или
«нигде». Оно не имеет выраженной характерности и поэтому не оказывает никакого влияния на
художественный мир произведения: не определяет характер и поведение человека, не связано с
особенностями действия, не задает никакого эмоционального тона и т.п. Так, в пьесах Шекспира место
действия либо вообще вымышлено («Двенадцатая ночь», «Буря»), либо не оказывает никакого влияния
на характеры и обстоятельства («Гамлет», «Кориолан», «Отелло»). По верному замечанию
Достоевского, «его итальянцы, например, почти сплошь те же англичане»*. Подобным же образом
строится художественное пространство в драматургии классицизма, во многих романтических
произведениях (баллады Гете, Шиллера, Жуковского, новеллы Э. По, «Демон» Лермонтова), в
литературе декадентства (пьесы М. Метерлинка, Л. Андреева) и модернизма («Чума» А. Камю, пьесы
Ж.-П. Сартра, Э. Ионеско).
___________________
* Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч., В 30 т. М., 1984. Т. 26. С. 145.
Напротив, пространство конкретное не просто «привязывает» изображенный мир к тем или иным
топографическим реалиям, но активно влияет на всю структуру произведения. В частности, для русской
литературы XIX в. характерна конкретизация пространства, создание образов Москвы, Петербурга,
уездного города, усадьбы и т.п., о чем говорилось выше в связи с категорией литературного пейзажа.
В XX в. ясно обозначилась еще одна тенденция: своеобразное сочетание в пределах
художественного произведения конкретного и абстрактного пространства, их взаимное «перетекание» и
взаимодействие. При этом конкретному месту действия придается символический смысл и высокая
степень обобщения. Конкретное пространство становится универсальной моделью бытия. У истоков
этого явления в русской литературе стояли Пушкин («Евгений Онегин», «История села Горюхина»),
Гоголь («Ревизор»), далее Достоевский («Бесы», «Братья Карамазовы»); Салтыков-Щедрин «История
одного города»), Чехов (практически все зрелое творчество). В
XX же веке эта тенденция находит
выражение в творчестве А. Белого («Петербург»), Булгакова («Белая гвардия», «Мастер и Маргарита»),
Вен. Ерофеева («Москва–Петушки»), а в зарубежной литературе –
у М. Пруста, У. Фолкнера, А. Камю
(«Посторонний») и др.
(Интересно, что аналогичная тенденция превращать реальное пространство в символическое
наблюдается в XX в. и в некоторых других искусствах, в частности, в кино: так, в фильмах Ф. Копполы
«Апокалипсис сегодня» и Ф. Феллини «Репетиция оркестра» вполне конкретное вначале пространство
постепенно, к концу трансформируется в нечто мистико-символическое.)