 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
144
На тропу голубого поля
Скоро выйдет железный гость.
Злак овсяный, зарею пролитый,
Соберет его черная горсть.
Во-вторых, обращает на себя внимание прием усиления: постоянно повторяются образы, связанные
со смертью. В-третьих, композиционно значимо противопоставление лирического героя «железному
гостю». Наконец, сквозной принцип олицетворения природы связывает воедино отдельные пейзажные
образы. Все это вместе создает в произведении довольно сложную образно-смысловую структуру.
Главная опорная точка композиции лирического произведения – в его финале, что особенно
чувствуется в произведениях небольших по объему. Например, в миниатюре Тютчева «Умом Россию не
понять...» весь текст служит как бы подготовкой к последнему слову, заключающему в себе идею
произведения. Но и в более объемных созданиях часто выдерживается этот принцип – назовем в
качестве примеров «Памятник» Пушкина, «Когда волнуется желтеющая нива...» Лермонтова, «На
железной дороге» Блока – стихотворения, где композиция представляет собой прямое восходящее
развитие от начала к последней, ударной строфе.
Стилевые доминанты лирики в области художественной речи – это монологизм, риторичность и
стихотворная форма. Лирическое произведение в подавляющем большинстве случаев построено как
монолог лирического героя, поэтому нам нет необходимости выделять в нем речь повествователя (она
отсутствует) или давать речевую характеристику персонажей (их тоже нет). Однако некоторые
лирические произведения построены в форме диалога «действующих лиц» («Разговор книгопродавца с
поэтом», «Сцена из «Фауста» Пушкина, «Журналист, читатель и писатель» Лермонтова). В этом случае
вступающие в диалог «персонажи» воплощают в себе разные грани лирического сознания, поэтому не
имеют своей собственной речевой манеры; принцип монологизма выдерживается и здесь. Как правило,
речь лирического героя характеризуется литературной правильностью, поэтому анализировать ее с
точки зрения особой речевой манеры также нет необходимости.
Лирическая речь, как правило, – речь с повышенной экспрессивностью отдельных слов и речевых
конструкций. В лирике наблюдается больший удельный вес тропов и синтаксических фигур по
сравнению с эпосом и драматургией, но эта закономерность просматривается лишь в общем массиве
всех лирических произведений. Отдельные же лирические стихотворения, особенно XIX–XX вв. могут
отличаться и отсутствием риторичности, номинативностью. Есть поэты, чья стилистика
последовательно чуждается риторичности и тяготеет к номинативности – Пушкин, Бунин, Твардовский,
– но это, скорее, исключение из правила. Такие исключения, как выражение индивидуального
своеобразия лирического стиля, подлежат обязательному анализу. В большинстве же случаев требуется
анализ и отдельных приемов речевой экспрессивности, и общего принципа организации системы речи.
Так, для Блока общим принципом будет символизация, для Есенина – олицетворяющий метафоризм,
для Маяковского – овеществление и т.д. В любом случае лирическое слово очень емко, заключает в
себе «сгущенный» эмоциональный смысл. Например, в стихотворении Анненского «Среди миров»
слово «Звезда» имеет смысл, явно превосходящий словарный: оно не зря пишется с заглавной буквы.
Звезда имеет имя и создает многозначный поэтический образ, за которым можно видеть и судьбу поэта,
и женщину, и мистическую тайну, и эмоциональный идеал, и, возможно, еще ряд других значений,
приобретаемых словом в процессе свободного, хотя и направляемого текстом хода ассоциаций.
В силу «сгущенности» поэтической семантики лирика тяготеет к ритмической организации,
стихотворному воплощению, поскольку слово в стихе более нагружено эмоциональным смыслом, чем в
прозе. «Поэзия, по сравнению с прозой, обладает повышенной емкостью всех составляющих ее
элементов <...> Само движение слов в стихе, их взаимодействие и сопоставление в условиях ритма и
рифм, отчетливое выявление звуковой стороны речи, даваемое стихотворной формой, взаимоотношения
ритмического и синтаксического строения и т.п. – все это таит в себе неисчерпаемые смысловые
возможности, которых проза, в сущности, лишена <...> Многие прекрасные стихи, если их переложить
прозой, окажутся почти ничего не значащими, ибо их смысл создается главным образом самим
взаимодействием стихотворной формы со словами»*.