 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
101
растлевающих импульсов, даже безотносительно к тем дивидендам, которые могут из этого для него
вытекать. «Подобно как доброе качество имеет в природе мощь одерживать победу над злым, ибо оно
есть и приходит от Бога и Дух Святой властитель в нем; так и яростное качество имеет мощь побеждать
в злобных душах: ибо диавол – могучий властитель в яростности и вечный князь ее»*.
* Ильин И.А. Указ. соч. С. 42.
В мире действует своего рода закон моральной энтропии, гласящий: если добро пассивно и не
эманирует свои живительные энергии в мир, инициативу немедленно перехватывает зло. Поэтому
«всякий отвернувшийся, убоявшийся, поберегший себя, невмешавшийся, ничего не сделавший, не
воспротивившийся до конца несет на себе вину духовного соучастия...»* Эти предостережения крайне
актуальны ввиду того благодушия к распространяющемуся в нашем обществе и в мире в целом злу,
которое демонстрируют современные адепты либерального принципа «laisser-faire» («предоставьте
свободу делать»).
* Ильин И.А. Указ. соч. С. 38.
Сегодня зло отвоевало себе столь серьезные методологические позиции среди либерального
истеблишмента, что последний уже не довольствуется прежним «научно-детерминистским»
фатализмом, уповающим на непреложные законы восходящего развития, но играет в потакающую злу
диалектику, утверждая, что в обществе якобы действуют скрытые механизмы, автоматически
конвертирующие дурные страсти, сопутствующие эпохе первоначального накопления, в социально
благие результаты. Даже мафия удостаивается у этих деятелей алиби за то, что еще в недрах «развитого
социализма» создавала тайные, теневые поры рыночной экономики, и теперь своей изворотливостью
подтверждает превосходство рыночного поведения над всеми разновидностями педантизма – от
бюрократичного до морализаторского. То, что мафия создает свой, соответствующий ее законам рынок
вымогательства, грабежа и обмана, а не честной соревновательности перед лицом независимого
потребителя, либеральный истеблишмент предпочитает не замечать. Такая слепота сегодня уже не
может признаваться наивностью; скорее всего, она подтверждает тот тезис И.А. Ильина, согласно
которому если мы не сопротивляемся злу активно и последовательно, то оно быстро вовлекает нас в
свои тенета и делает своими соучастниками.
Это относится и к деятельности агрессивных геополитических сил. Наши благонамеренные
утописты нового мирового порядка полагали, что как только Россия откажется от всех претензий
«тоталитарного СССР», от активной политики в Восточной Европе, на Балканах, в Азии и Африке, а
затем и в ближнем зарубежье, так внешние силы тотчас же признают законность и естественность ее
границ и интересов, заключат с нею справедливые договоры, станут ее поддерживать морально и
материально. Но, как оказалось, и здесь действует закон наступательного зла, которое в принципе не в
состоянии уважать никакие естественные границы и законы и, если не встречает активного
сопротивления, действует по принципу «победитель получает все». Поэтому если наши «реформаторы»
поняли либерализм как «неучастие», свертывание целеполагающего, национально и морально
ответственного разума и внутри страны, и во внешней политике, то
их внешние наставники и
соблазнители немедленно перешли от политики либерального консенсуса к требованиям
безоговорочной капитуляции.
Как преодолеть разрушительную дилемму XX века: либо убийственный, всеразрушающий активизм
– либо самоубийственная пассивность перед силами агрессии и зла? Для правильной ориентации
нужно, по-видимому, научиться различать три типа ситуаций:
1)
ситуации, когда мы находимся перед лицом естественно сбалансированных,
самоорганизующихся систем, будь-то системы природы или культуры. Перед их лицом мы
всецело признаем правоту принципа «у-вэй» – невмешательства и ненасилия;
2)
ситуации смешанные, когда, например, мы своим непродуманным вмешательством успели
настолько нарушить внутренний баланс того или иного объекта природы и культуры, что без
нашего благотворного и ответственного содействия ему уже не удается восстановить свое
внутреннее равновесие. Так обстоит дело со многими природными и культурными объектами,
полуразрушенными безответственными и неразумными покорителями, преобразователями и
модернизаторами. Здесь наша активность нужна, но ее высшими нормотворческими ориентирами
надо признать те гармонии, которые соответствующие объекты несли в себе до нашего