 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
61
изъявила свое согласие с этими нормами и правилами. От каждого государства ожидают их
соблюдения.
Таким образом, международное право предусматривает координацию поведения государств, а не
подчинение воли одних государств воле других государств. Поэтому очевидно, что суверенитет
государства отнюдь не означает, что оно вправе и способно делать все, что хочет, и может
действовать изолированно от других членов мирового сообщества. Суверенитет и взаимозави-
симость государств друг от друга отнюдь не являются противоречивыми категориями. Суверенитет
государства в рассматриваемом плане означает лишь то, что оно само для себя решает, как
справиться с своими внутренними и внешними проблемами, включая и проблемы поиска союзников
и помощи извне, тем самым ограничивая собственную свободу. «Независимость — это не что иное,
как умение распорядиться своей зависимостью»,—
справедливо подчеркивал такой решительный
сторонник независимости и величия Франции, как Ш. де Голль.
Абстрактность и анонимность власти и государства
Государство — такое образование, в котором в различных сочетаниях представлены и теснейшим
образом сплетены этнонациональные, социокультурные, имущественные и гражданские интересы
людей. Для его самоорганизации ключевое значение имеет основополагающая цель, ради реализации
которой различные компоненты пришли к согласию. Как правило, содержанием такой цели
считается прежде всего осуществление общей воли, обеспечение всеобщего блага или интереса. Но
сами эти последние также нуждаются в объяснении, поскольку, как и государство, они не имеют
сколько-нибудь реальной формы существования, которую можно было бы ощутить или проверить с
помощью органов чувств, представить в какой-либо материальной форме.
Если мы говорим, что государство действует, то допускаем, что оно обладает некой общей волей,
в соответствии с которой оно действует. Но что такое воля и где, в каком конкретно органе, ин-
ституте, феномене она сосредоточена? Скажем, в монархической Франции или самодержавной
России можно было говорить о воле Франции или России, которая персонифицировалась в личности
соответственно французского короля или русского царя. Очевидно, что весьма трудно, если не
невозможно, во-первых очертить конкретные контуры этой воли, во-вторых, определить, каким
именно образом она выражается в личности конкретного короля и царя. Мало что можно сказать и о
воле какого-либо народа или нации, поскольку это также абстрактное понятие.
При всем том речь, разумеется, идет об общей воле всей совокупности граждан государств и об их
общем интересе. Кто же эти граждане государства? Попытаемся ответить на этот вопрос.
Формирование нации предполагает подчинение родовых, племенных, архаических, патриархальных
и других начал неким универсальным, космополитическим началам, разумеется в пределах
определенной территории. Здесь фактически во всех случаях имеет место длительный исторический
процесс сведения к единому знаменателю множества исходных элементов, являвшихся достоянием
отдельных родоплеменных, этнических и иных образований, и конструирования на их основе
некоторой общей для всей нации социокультурной инфраструктуры. На различных этапах
исторического процесса в орбиту этого процесса попадал все более широкий круг родоплеменных
групп, этносов, народов.
В государственных образованиях, созданных на родоплеменной или этнокультурной основе,
отношения между людьми регулируются с помощью обычаев и традиций, в национальном же
государстве — с помощью государственно-правовых норм и законов. Государство в современном
смысле этого слова возникло, по-видимому, только тогда, когда родоплеменной принцип, принцип
кровно-родственных отношений организации жизнеустройства людей и их разграничения
дополнился территориальным принципом. По сути дела, государство в современном мире
немыслимо без четкого разграничения территории, которую оно занимает, и территорий других
государств. Можно привести множество случаев, когда принадлежность к нации не совпадает с
этнической и антропологической принадлежностью. Можно сказать, что нация предполагает не
только и не столько антропологическое и этническое происхождение индивида, сколько его
социокультурную, историко-культурную и государственную принадлежность. Национальное
государство пришло на смену сословному, партикуляристскому и административному. Во многих
аспектах процессы формирования гражданского общества и национального государства, во всяком
случае на Западе, совпадали, взаимно стимулировали друг друга.