 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
188
С определенными оговорками можно сказать, что в идеологии присутствуют два
взаимосвязанных друг с другом компонента, один из которых в доведенной до логического конца и
крайней форме предполагает разрушение существующей системы, а второй — позитивную модель
предполагаемого общественного или государственного устройства. Речь идет прежде всего о
радикальных идеологиях левого и правого толка, наиболее типичными примерами которых могут
служить большевизм и национал-социализм. Большинство же идеологических течений колеблется
между этими полюсами, предлагая свои проекты или программы в качестве альтернатив
политическому курсу других политических сил в рамках существующей системы. Естественно,
всегда в выигрышном положении находятся те, кто противопоставляет будущее гипотетическое
совершенное общество существующей системе со всеми ее недостатками и проблемами.
Для правильного понимания сущности идеологии необходимо иметь в виду еще один момент.
Часто — в данном случае не являются исключением и вполне респектабельные идеологические
конструкции — идеология привилегированных или господствующих групп, слоев, классов
основывается на их глубоком убеждении в законности и абсолютной легитимности своего
привилегированного или же господствующего положения, потому они просто не в состоянии
трезвыми глазами смотреть на реальное положение вещей, в том числе и на глубокие изменения,
возможно, происшедшие в собственной стране и окружающем мире. Соответственно они готовы
отстаивать свои позиции любыми, даже насильственными средствами.
В свою очередь те группы, сословия, классы, которые недовольны существующим положением и
выступают за его изменение, склонны впадать в другую крайность. Разумеется, степень такого
недовольства может быть различной у разных категорий граждан и диапазон их программ может
варьироваться от требований перестройки тех или иных аспектов социально-экономической и
политической жизни до радикального слома существующей системы. Сторонники радикальной или
революционной идеологии могут быть настолько одержимы сознанием своей правоты и законности
предъявляемых ими требований, что вольно или невольно подгоняют многообразие жизненных
ситуаций и процессов к собственному видению мира и тем самым также теряют способность трезво
оценивать реальное положение. В результате, особенно в тех случаях, когда власть имущие не хотят
и не могут идти на какие бы то ни было серьезные уступки, революция, радикальный переворот
нередко могут рассматриваться в качестве универсального ключа к решению всех проблем. Все это
свидетельствует о правоте К. Манхейма, по мнению которого «в слове "идеология" имплицитно
содержится понимание того, что в определенных ситуациях коллективное бессознательное
определенных групп скрывает действительное состояние общества как от себя, так и от других и
тем самым стабилизирует его».
Все сказанное позволяет сделать вывод, что политика представляет собой арену столкновения
различных идеологических систем, идеологических течений и направлений. Однако констатация
этого факта сама по себе еще мало что объясняет. Дело в том, что при всей его верности знаменитая
формула «политика есть искусство возможного» сохраняет правомерность и в современных
условиях. С одной стороны, «искусство возможного» ставит определенные пределы идеологизации
политики, с другой стороны, идеология, в свою очередь, определяет возможные пределы, за которые
та или иная политическая партия или правительство при проведении своего политического курса
может выйти без ущерба основополагающим принципам своего политического кредо.
Поэтому высказываемые у нас часто доводы и рассуждения относительно необходимости отказа
от идеологии в пользу деидеологизации как непременного условия строительства демократического
государства лишены каких бы то ни было серьезных оснований, поскольку в современном мире
политика как арена столкновения различных конфликтующих интересов немыслима без идеологии.
Речь в данном случае должна идти, как представляется, не о деидеологизации, а об утверждении
плюрализма идейно-политических течений, подходов, методологических принципов, их
сосуществования, терпимости друг к другу и открытости в отношении друг друга. А это в свою
очередь предполагает, что, хотя научный подход и отвергает идеологию в качестве инструмента или
исходной посылки исследования, необходимость изучения самой идеологии как неотъемлемого
элемента мира политического не отпадает.
Еще Ф.Ницше предупреждал, что XX в. станет веком борьбы различных сил за мировое
господство, осуществляемой именем философских принципов. Предупреждение Ницше оказалось
пророческим с той лишь разницей, что все многообразие и сложность мировоззренческого начала
были заменены идеологическим измерением, идеологические принципы взяли верх над философ-