 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
138
монарху распустить парламент и назначить новые выборы. Король в таких монархиях может
иметь право роспуска парламента, но в конституциях обычно определяются достаточно
узкие рамки возможных вариантов, при которых это может иметь место. Так, ст. 46
Конституции Бельгии гласит, что «Король вправе распустить палату представителей, только
когда последняя абсолютным большинством своих членов: 1) либо отклоняет вотум доверия
Федеральному правительству и не предложит Королю в трехмесячный срок со дня
отклонения вотума кандидатуры преемника Премьер-министра; 2) либо принимает вотум
недоверия Федеральному правительству и одновременно не предложит Королю кандидатуру
преемника Премьер-министра». Кроме того, Король может в случае отставки Федерального
правительства распустить Палату представителей с ее согласия, выраженного абсолютным
числом ее членов.
В парламентарных монархиях центральная и решающая роль в системе отношений
высших органов государственной власти монарх — парламент — правительство
принадлежит парламенту. Монарх как юридический глава государства участия в реальном
управлении страной не принимает, оставаясь чаще всего лишь символом единства нации как
согражданства. В ряде случаев монарх формально не назначает правительство. Он обычно
(например, в Швеции, Норвегии, Японии и др.) не имеет права отлагательного вето в
отношении принятых парламентом законов, а если и обладает формально таким правом, то
практически не использует его (например, в Великобритании, Бельгии и др.), либо
использует, но на основании решения правительства. Конституция Японии прямо запрещает
участие монарха в управлении страной, а конституции и конституционная практика Швеции,
Норвегии, Великобритании, Японии и др. не наделяют монарха никакими такими
полномочиями. Конституции ряда парламентарных монархий (Бельгии, Дании и др.)
формально возлагают исполнительную власть в пределах, определенных конституцией, на
короля, но фактически она осуществляется правительством, а роль короля в этом сводится к
подписанию актов правительства. При этом конституционно устанавливается, например, в
Конституции Бельгии (ст. 106), что «никакой акт Короля не может иметь силы, если он не
контрассигнован министром, который тем самым несет за него ответственность».
Аналогичные положения содержатся и в Конституции Дании (п. 12, 14 и др.).
Обычно в парламентарных монархиях король не действует самостоятельно, его акты
подготавливаются правительством и скрепляются, контрассигнуются (от латинского contra
— против и signare — подписывать) главой правительства или тем или иным министром, не
имея в противном случае юридической силы. Судебную власть осуществляют независимые
суды, но приговоры и постановления приводятся в исполнение именем короля. Сказанное,
однако, не должно вести к одностороннему мнению, будто институт монарха в
парламентарных монархиях всегда носит чисто архаический и номинальный характер.
Отстраненность монарха от управления страной и политических перипетий вовсе не
означает, что его роль здесь и в иных отношениях (например, как символа единства нации,
морально-политического авторитета, арбитра между ветвями и органами государственной
власти и др.) близка к нулевой. Достаточно сослаться на опыт Испании, где в феврале 1981 г.
именно король Хуан Карлос как Верховный главнокомандующий остановил попытку
военного переворота в стране, а также на опыт Великобритании с ее традицией, согласно
которой «король не может быть неправ» и др. Кроме того, в ряде таких монархий (Малайзия,
Таиланд и др.) главы государств имеют и существенно более широкие права и полномочия.
Вместе с тем, как это вытекает из сказанного, реальная государственная власть в
парламентарных монархиях принадлежит не монарху, а парламенту и подчиненному ему
правительству. Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением, что в таких монархиях два
субъекта — монарх и народ — одновременно обладают суверенитетом, что «парламентская
монархия представляет собой юридическую форму, которая, обеспечивая правление двух
суверенов — народа и монарха, закрепляет основные политические полномочия за народно-
представительным органом (парламентом), а формально-юридические — за монархом».* Во-
первых, это заключение противоречит общеизвестному положению, приводимому и самим