 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
175
утверждение на каждом шагу, когда они сталкиваются как с экономистами, так и с
историками, которые принимают его как само собой разумеющееся. В самом деле, если бы
выводы новой экономической истории за последние лет пятнадцать нужно было суммиро-
вать одной фразой, она звучала бы так в XVIII и XIX вв. погоня людей за прибылью имела
такую незамутненную и конкурентную форму, какая только может привидеться экономисту
в мечтах об аукционерах* и совершенных рынках. Вслед за Лениным и Вебленом можно,
конечно, считать, что атомистическая конкуренция времен Смита и Милля умерла, а
простейшие модели конкурентного поведения могут подходить для XIX в., но не для XX.
Однако, хотя этот тезис играл большую роль в политэкономии последних пятидесяти лет, он
никогда не подвергался проверке по крайней мере достаточно убедительной для тех, кто не
был в нем убежден изначально, что лишь подкрепляет нашу точку зрения. Даже если бы
можно было показать, что для какого-то явления (скажем, воздействия государственных
расходов на занятость) среда XIX в. настолько отличалась от, например, 1970-х годов, что из
этого сравнения вряд ли можно было бы что-то узнать о сегодняшних структурах, остается
непреложным тот факт что структуры продолжают изменяться, как показывают нередко
обескураживающие а иногда и комические результаты прогнозов, полученных с помощью
больших эконометрических моделей. История как и изучение других стран и культур, есть
познание структурных изменений. Знакомый пример — распространенная практика изъятия
из регрессий военных лет как вторжений из иных структур. Однако войны повторяются и
ученому-экономисту, даже если его интерес к науке ограничивается возможностями ее
приложения к сегодняшней государственной политике, приличествует знать, как война
меняет функционирование экономики (см, например, Gordon and Walton 1974, Olson, 1963).
Пол Давид выразил то же самое следующими словами "Уравнение, которое вполне подходит
для половины данных, входящих в имеющиеся долгосрочные статистические ряды, но не
подходит для остальной их части, в глазах обычного экономиста-прикладника никуда не
годится, ему приходится преодолевать искушение отбросить непокорные данные при
изложении полученных результатов. Напротив экономист-историк может радоваться
наполовину не удавшемуся уравнению регрессии как триумфу в том смысле, что обна-
руженное изменение в экономической структуре сигнализирует ему надо выяснить, что
произошло в истории" (David, 1975. Р. 14).
* Аукционер — абстрактный агент рынка в теории общего равновесия Л. Вальраса.
Во всяком случае, сужение кругозора до ближних объектов не менее странно в
экономике чем оно было в астрономии. При желании всегда можно привести примеры более
крупных, четких и решающих исторических экспериментов, нежели те, которые предос-
тавляет нам недавний опыт. Тревожившие современные правительства миграции из одной
страны в другую в течение последних двадцати лет есть лишь бледная тень миграций XIX
в.* То же самое можно сказать и о миграциях капитала: если кто-то пожелает оценить
воздействие иностранных инвестиций на экспортирующую или импортирующую страну, то
самый доступный материал — опыт Ве- (так, за период 1870—1913 гг. Великобритания
отправила за границу треть своих сбережений). Если кто-то пожелает оценить бремя или
выгоды государственного долга, то самые очевидные эксперименты — опыт
Великобритании с долгом во время наполеоновских войн или Америки во время
Гражданской войны, и произошло это до того, как правила внутреннего налогообложения,
вкупе с другими нарушающими порядок факторами, пришли в сегодняшнее хаотическое
состояние (об американском долге см. Wilhamson, 1974).** В 1820-х годах долг английского
правительства примерно в 2,5 раза превышал национальный доход, почти такое же
соотношение наблюдается сейчас в Соединенных Штатах.*** Если кто-то пожелает оценить
воздействие изменений в законодательстве, то к его услугам масштабные и разнообразные
эксперименты — опыты XIX и более ранних веков с законами о корпорациях, об
обязательном школьном образовании, о детском труде и т.п. (Sylla, 1969, Landes and Solmon,