 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
27
толковании и применении права.
"Iustitia (правда, справедливость), – отмечал Ульпиан, – есть постоянная и непрерывная воля
воздавать каждому свое право". Из такого общего понимания правовой справедливости Ульпиан
выводил следующие, более детальные "предписания права": "жить честно, не чинить вреда другому,
каждому предоставлять то, что ему принадлежит". В соответствии с этим и юриспруденцию он
определял как "познание божественных и человеческих дел, знание справедливого и несправедливого".
В целом для правопонимания древнеримских юристов характерно постоянное стремление
подчеркнуть не только аксиологические (ценностные) черты права, но и присущие понятию права
качества необходимости и долженствования. Причем оба эти аспекта тесно связаны в определенное
единство справедливого права.
Показательно в этом отношении, в частности, следующее положение Павла: "Говорится, что претор
высказывает право, даже если он решает несправедливо: это (слово) относится не к тому, что претор
сделал, но к тому, что ему надлежало сделать".
Эти требования, согласно воззрениям древнеримских юристов, распространяются на все источники
права, в. том числе и на закон (lex). Так, Папиниан дает следующее определение закона: "Закон есть
предписание, решение мудрых мужей, обуздание преступлений, совершаемых намеренно или по
неведению, общий обет государства". На более абстрактном языке последующего времени можно
сказать, что в приведенном определении закона затрагиваются, в частности, такие его черты, как его
общеимперативность, разумность, социальность (антикриминальность), общегосударственный характер
(и в смысле наделенности закона государственной защитой, и в смысле обязанности соблюдения закона
и его святости для самого государства).
Аналогичные характеристики закона содержатся и у Марциана, солидаризирующегося со
следующим определением греческого оратора Демосфена: "Закон есть то, чему все люди должны
повиноваться в силу разных оснований, но главным образом потому, что всякий закон есть мысль
(изобретение) и дар бога, решение мудрых людей и обуздание преступлений, совершаемых как по воле,
так и помимо воли, общее соглашение общины, по которому следует жить находящимся в ней".
Справедливость права подразумевается и там, где римские юристы заняты юридико-техническим
анализом закона и иных источников права. Так, например, когда юрист Модестин пишет, что "действие
(сила) права: повелевать, запрещать, наказывать" *, то при этом предполагается, что подобные
формализации и классификации правовой императивности имеют смысл (и силу) лишь постольку,
поскольку речь идет об императивах (велениях) именно права, т. е. справедливого права. Данное
принципиальное обстоятельство ясно подчеркивали сами римские юристы. Так, Павел писал: "То, что
воспринято вопреки началам права, не может быть распространено на последствия". Иначе говоря, то,
что противоречит принципам (началам) права, не имеет юридической силы.
*
У Цицерона речь соответственно шла о велениях и запретах, у юриста Квинтилиана
– о воздаянии, ограничении,
наказании, запрещении и дозволении.
Ту же мысль развивал и Юлиан: "Тому, что установлено вопреки смыслу права, мы не можем
следовать как юридическому правилу".
Данные идеи получают свою дальнейшую конкретизацию в детально разрабатывавшихся
римскими юристами правилах и приемах толкования норм права, призванных обеспечить адекватное
установление смысла толкуемого источника.
В области публичного права римские юристы разрабатывали правовое положение святынь и
жрецов, полномочия государственных органов и должностных лиц, понятия власти (imperium),
гражданства и ряд других институтов государственного и административного права.
При переходе от республики к монархии римские юристы приложили немало усилий для правового
оформления режима цезаризма и обоснования претензий императоров на законодательную власть.
Многие из юристов были доверенными советниками при императорах и занимали высокие
должности в государстве. Некоторые из них, правда, сами становились жертвой произвола властей. Так,
Ульпиан, в качестве префекта претория пытавшийся бороться с произволом и распущенностью
преторианцев, после ряда покушений был в 228 г. убит ими в присутствии императора Александра
Севера. Несколько раньше, в 212 г., при Каракалле был казнен Папиниан, тоже бывший префектом
претория. Каракалла, убив своего брата Гету, потребовал от знаменитого юриста оправдания своих
действий. Папиниан отказался от этого, сказав: "Оправдание убийства не легче, чем его совершение".