 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
231
методологической основой нормативизма и некоторых позитивистских школ. Тем не менее к
проблемам аксиологии разработанный Кантом этический подход к праву имеет самое прямое
отношение.
"Две вещи наполняют нашу душу всегда новым удивлением и благоговением, — писал Кант. — И
они подымаются тем выше, чем чаще и настойчивее занимается ими наше размышление. Это —
звездное небо над нами и моральный закон в нас". На человека должно смотреть как на цель потому, что
каждый человек, будучи носителем свободной воли и нравственного закона, столь же велик и
неисчерпаем, как космос. Отсюда и взгляд на право как на условие общественного бытия автономных и
ценных по своей сущности личностей, способ обеспечения равной для всех свободы.
Не эти ли положения философии Канта обусловили ее популярность во второй половине XIX в.,
когда стали распространяться социологические концепции, подчиняющие личность социальным
общностям и закономерностям?
Не менее сильно влияние Канта на развитие идей правового государства. Сам этот термин появился
позже, а идея основанного на правах и свободах режима, которому должно быть подчинено и
государство, возникла задолго до Канта. Но никто, как Кант, не построил логическую цепь:
нравственная свобода, составляющая сущность человека, требует внешних условий ее реализации,
которые создаются равным для всех правом, обеспечивающим всеобщую свободу; из необходимости
права следует существование государства, не имеющего иной цели, кроме поддержания и охраны
свободы и равенства людей. Из приведенных логических построений явственно следует, что если уж
людьми нужно управлять, то пусть это делает не государство, а равное для всех право, которому
должно быть подчинено и само государство. Не есть ли это один из путей к преодолению
политического отчуждения?
Глубоки и не исчерпаны последующим развитием политико-правовой идеологии и другие
теоретические построения Канта. Много говорилось об утопизме мечты Канта о "вечном мире", но
осуществление этой мечты в наше время стало настоятельнейшей необходимостью, условием
выживания человечества. Не до конца осмыслены и пресловутый реформизм Канта, его осуждение
революций. Так ли уж оппортунистически звучат его суждения о тупости правительств, медлящих с
проведением назревших реформ, что и порождает кровавый хаос революций?
Еще более неисчерпаема философия Гегеля. При оценке его политико-правовой концепции часто
обращалось внимание на противоречие между диалектикой Гегеля и системой его философии,
построенной так, что она как бы завершает все развитие весьма умеренным политическим идеалом
конституционной монархии английского образца с сохранением ряда прусских учреждений. При всем
богатстве содержания "Философия права" (учение об объективном духе) — не лучшая часть
гегелевской философии; слишком обстоятельно и конкретно в ней выражены умеренные политические
взгляды великого философа. Но верно и то, что предпосланное всему содержанию "Философии права"
знаменитое положение Гегеля "что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно" дает
основания не только для консервативных, но и для прогрессивных выводов.
Проблему политического отчуждения Гегель решал более в умозрительном, чем в реальном плане.
Эта проблема рассматривалась внутри концепции перехода самосознания в инобытие, представляющее
собой "вещность", предметность. Примерами такого перехода в процессе социально-политической
активности и труда названы государство и частная собственность ("богатство"). Но сам Гегель не
считал
их проявлением враждебного людям отчуждения; это отчуждение преодолевается в сознании
примирением с разумной действительностью. "Разумное назначение человека — жить в государстве...
Индивид лишь постольку истинен и нравственен, поскольку он есть член государства". Целью
государства не является обеспечение интересов единичных людей, их жизни, собственности и личной
свободы. "Скорее, наоборот, государство есть то наивысшее, которое изъявляет притязание также и на
самое эту жизнь и самое эту собственность и требует от индивида, чтобы он принес их в жертву".
Государство — "абсолютная неподвижная самоцель в которой свобода достигает наивысшего,
подобающего ей права, так же как эта самоцель обладает наивысшей правотой в отношении единичного
человека, наивысшей обязанностью которого является быть членом государства".
Эти положения гегелевской философии не раз противопоставлялись этике Канта, утверждающей
свободу, автономию и самоценность личности. Такое противопоставление обоснованно при сравнении
почти противоположных исходных пунктов политико-правовых концепций: автономная личность — у
Канта, мировой дух, осуществляющий себя как разум и свобода, — у Гегеля. Но не снимается ли это
противопоставление в процессе встречного развертывания философских категорий? У Канта и Гегеля