 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
так же, как я поступаю в своих картинах».
Выдвинутая авангардом фундаментальная концепция создания нового человека стала главной
задачей советской культуры. Однако в вопросе о выразительных средствах и формах новой культуры
правящая партия сделала выбор в пользу традиционализма и реализма, директивным порядком запретив
эксперименты в этой области (постановление ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных
организаций» от 23 апреля 1932 г.) и объявив социалистический реализм единым и обязательным
художественным методом для советской литературы и искусства. Этот выбор был сделан в
значительной степени в связи с убеждением большевиков в том, что новая культура, которой придется
обращаться к недостаточно образованным и культурным слоям населения, должна использовать
наиболее привычные и понятные для этих социальных слоев формы.
В Уставе Союза советских писателей, созданного в 1934 г., формулировались основные принципы
нового метода, указывалось, что он «требует от художника правдивого исторически конкретного
изображения действительности в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая
конкретность художественного изображения действительности должны сочетаться с задачей
идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма».
Одной из главных задач советского искусства стало создание образа положительного героя,
активного преобразователя жизни, беззаветно преданного партии и государству, на которого должны
были равняться все советские люди, особенно молодежь. Отличительной чертой искусства стал
социальный оптимизм. Им пронизаны романы М. Шолохова, Л. Леонова, В. Катаева, Н. Островского,
фильмы «Чапаев» С. и Г. Васильевых, «Земля» А. Довженко, «Депутат Балтики» И. Хейфица и
А. Зархи, «Комсомольск» С. Герасимова, трилогия о Максиме Г. Козинцева и др.
Наиболее талантливые произведения тех лет отразили сохранившуюся инерцию революционного
подъема, романтическое видение событий революции и гражданской войны, энтузиазм созидателей
нового общества, искренне веривших в возможность осуществления своей мечты.
В 30-е годы художественная культура становилась все более канонической, в ней утвердилась
строгая иерархия жанров и тем. Она откровенно ориентировалась на «социальный заказ» правящей
элиты. Например, уделяя большое внимание показу событий революции и гражданской войны,
созданию образов вождей, художники, писатели, кинематографисты зачастую сознательно создавали
картины и образы, имевшие мало общего с реальной действительностью. Так, в официальных портретах
Сталина исчезали недостатки его физического облика – перед зрителями представал не живой,
реальный человек, а символ, олицетворение идеи. Одновременно существенной трансформации
подвергалась в литературе и искусстве отечественная история.
Преображению на основе идеологических установок подлежало не только прошлое, но и будущее.
Так, появившиеся в 30-е годы в качестве ответа на рост военной угрозы «оборонная литература»,
«оборонный кинематограф» изображали в полном соответствии с официальными прогнозами будущую
войну как лихой поход, как мгновенную победу над врагом без жертв и трудностей. Например, герой
фильма «Танкисты» был послан в разведку, но перевыполнил задание – начал военные действия,
добрался до Берлина и взял в плен Гитлера. После начала войны один из руководителей Союза
писателей А. Сурков вынужден был признать, что «...до войны мы часто дезориентировали читателя
насчет подлинного характера будущих испытаний. Мы слишком облегченно изображали войну. Я не
хочу никого обижать, но лозунги "и в воде мы. не утонем, и в огне мы не сгорим", "кипучая, могучая,
никем непобедимая…" культивировали бездумное самолюбование... До войны мы читателю подавали
войну в пестрой конфетной обертке, а когда эта конфетная обертка 22 июня развернулась, из нее
вылез скорпион, который больно укусил нас за сердце,– скорпион реальности трудной, большой войны».