 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
наметился качественный сдвиг в художественном мироощущении, означавший переход к литературе
Нового времени. Лишь в XVII в. литература начинает интересоваться внутренней жизнью людей,
решать задачи художественного обобщения. Новые произведения пытаются повествовать не о
единичном факте, а стремятся к созданию типического образа. Героями в них впервые становятся не
только героические и идеальные личности, но и люди обычные, со своими реальными бедами и далеко
не праведными чувствами. Время перемен вызвало к жизни целую когорту известных литераторов,
произведения которых стали одним из истоков великой российской литературы Нового времени.
Под влиянием духа времени созревали черты нового стиля в архитектуре. Почти сразу после
окончания Смутного времени наряду с культовым зодчеством стала набирать силу и гражданская
архитектура. При этом и в культовом, и в гражданском зодчестве архитекторы руководствовались
общими эстетическими принципами, так что главным признаком храма стали только купола, апсиды да
колокольни. Архитектурно-художественный язык у них был единым.
Сошла на нет архитектура шатрового и столпообразного типа, как не отвечавшая посадскому духу
времени. Исключение по-прежнему составляли храмы-памятники (мемориалы), связанные с идеями
триумфа (Храм Архангела Михаила в Нижнем Новгороде был, по существу, мавзолеем Кузьмы
Минина, а Покровский храм в Медведкове под Москвой прославлял князя Пожарского). Посадские
храмы отличались сочным пластическим декором (фигурные наличники, пучковые полуколонки,
паливные изразцы и т.д.), выглядели чрезвычайно «чувственно» по сравнению с классической
строгостью архитектуры XVI в. (церковь Покрова в Филях, храмы в Хамовниках, Никитниках).
Подобная декоративно-пластическая «одежда» была характерна и для гражданских построек, что
уравнивало все виды архитектуры.
В литературе архитектура XVII в. получила название «московского барокко». Один из крупнейших
исследователей древнерусского искусства Г.Н. Вагнер [4, с. 153], считая, что черты нового живописного
стиля не настоящее барокко, определил стиль архитектуры XVII в. как барокко, выполняющий
ренессансную функцию. Черты ренессансности он усматривает в элементах рационализма в
архитектурном творчестве, началах этажности, своеобразной ордерности, умеренной масштабности,
общем настроении радости, нарядности. От Ренессанса эту архитектуру отличает интуитивная народная
эстетика, своеобразная прагматичность. В конце XVII в. русская архитектурная эстетика поднялась до
более абстрактных художественных композиций, что и привело к началу барокко. Ранним памятником,
построенным во владениях братьев Голицыных, стал знаменитый храм Знамения в Дубровицах.
Русская живопись XVII в. развивалась более сложным путем. Тесно связанная с религией, она не
поддавалась так легко, как архитектура, мирским, светским воздействиям. Вместе с тем новые
тенденции, переоценка ценностей вызвали кризисность творчества. Одним из первых ее испытали
иконописцы, имевшие дело с ликом человека. В их среде и сложилось новое движение. Время
выдвигало на первый план не идеального (совершенного) рублевского человека, а человека
конкретного, живущего активной событийной жизнью. Художники XVII в. не могли не чувствовать
острого несоответствия старых средств новым идеалам. Это заставляло их разрабатывать образы, не
предусмотренные иконографией. Немалое значение здесь имел украинский и белорусский портрет,
«опередивший» поиски русских художников в этом направлении.
Вторая четверть XVII в. отмечена первыми «парсунами» (царя Федора Иоановича, Скопина
Шуйского и др.). Портретные тенденции привели к тому, что этот жанр занял вполне суверенное
положение.
В стиле русской живописи XVII в. появляется реалистическое овладение сакральной тематикой (в
Ильинской церкви в Ярославле Каин пашет землю русской сохой, ветхозаветные легенды
развертываются на фоне лесистого северного пейзажа с елками), конкретизируется пространство,
развивается принцип панорамности. Таким образом, все, что ранее обобщалось как бы «за кадром» или
в «боковых кадрах», в XVII в. выплеснулось на расписываемую единую плоскость. Все частности и
детали представлялись важными, поскольку посредством их передавалась картина «живой жизни».