 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
стригольника» – цирюльника). Стригольники выступали с критикой официальной церкви в отношении
как ее догматов, так и внутренней организации. В своей массе они уклонялись от церковных обрядов.
Благодаря им на Руси оформились гуманистические требования социального и общечеловеческого
равенства, религиозной веротерпимости, свободомыслия, пробудилась в обществе страсть к спору,
полемике. Церковь принимала самые крутые меры для подавления еретических выступлений. В 1375 г.
в Новгороде была произведена казнь еретиков.
Развитие критического отношения к церкви привело к появлению в 70-х годах XV в. новой ереси,
противники которой назвали ее участников «жидовствующими». Центром распространения ереси, как и
столетием раньше, явился Новгород. Она стала своеобразным продолжением стригольничества, хотя и
отличалась по своей религиозно-теологической форме. Начало ереси было положено неким евреем
Схарией. Антитринитарии не признавали догмата о троичности Бога (отсюда и другое название этой
ереси), как противоречащего тезису о единобожии. Около середины 80-х годов XV в. образовался
московский кружок еретиков во главе с Федором Курицыным, приближенным Ивана III, выполнявшим
сложные дипломатические поручения. Московский кружок имел иной социальный облик – он состоял
преимущественно из представителей светских феодалов, связанных с великокняжеской властью. В нем
участвовали купцы, но не было значительного слоя низшего духовенства, столь характерного для
новгородских еретиков. Московские еретики больше связывали свои идеи с задачами государственной
централизации. Наиболее характерной чертой их взглядов было отрицание монашества, вытекавшее из
их критического отношения к церковно-монастырским богатствам. Новгородско-Московская ересь
конца XV–начала XVI в. развивала идеи, которые в конечном счете могли привести к реформации
церкви, так как рационалистическая критика богословских догм открывала путь к подрыву основ
религиозного мировоззрения.
Выход древнерусских антитринитариев на арену духовной жизни знаменовал начало той
европеизации Руси, которая приняла широкий размах в XVI-XVII вв. Они разрушили традиционные
стереотипы мышления, внеся в него элементы секуляризации и просвещения. Прославление еретиками
разума, знаний свидетельствовало о пробуждении в московском обществе конца XV–начала XVI в.
стремления к образованности, что способствовало подрыву основ православной ортодоксии, развитию
научных представлений. Подобные идеи пользовались сочувствием в правительственных кругах,
окружении самого князя.
Таким образом. Московская Русь начинала менять свои ориентиры, а византийская традиция шла на
убыль. Великокняжеская власть, достигшая всей полноты единодержавства, в поисках надежной
идеологической опоры не останавливалась даже перед поддержкой еретических движений. Это
вынуждало церковь отходить от прежних позиций. В ее рядах усилилось брожение, зрел первый
крупный раскол, принявший формы нестяжательства и иосифлянства. В центре споров был вопрос о
монастырском землевладении, о роли производительного труда, его месте в системе ценностей.
Главным идеологом нестяжательства был духовный наследник Сергия Радонежского Нил Сорский. Его
учение, проповедовавшее восстановление идеала общинной жизни в монастырях, включавшее в себя
принципы равенства, обязательного труда и самоотречения во имя спасения души, стояло близко к
идеологическим постулатам западноевропейской церкви – спасению через труд, идеалу «молись и
работай», т.е. к тем идеям, воплощение которых в жизнь обеспечило Западной Европе «прорыв» в
будущее, заложило основы «духа» капитализма.
Однако на деле победило другое направление, представленное иосифлянством, в идеологии которого
получили последовательное воплощение тенденции к стяжанию, обогащению, с одной стороны, и
трезвый политический расчет, ориентация на «собирание Руси» – с другой. Их лидером был игумен
Волоколамского монастыря Иосиф Волоцкий, в миру Иосиф Санин. Он, как и Нил Сорский, стоял за
реформу монастырей для поднятия их авторитета. Но если Нил видел выход в аскетизме и
нравственном усовершенствовании монахов, то у Иосифа на первый план выдвигалась строжайшая
монастырская дисциплина. В его идеологии положительный идеал созидания был подменен