 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
называемых «ренессансов» (македонского и комниновского) новые творческие импульсы.
Наблюдаются заметное усиление интереса к красоте предметов и явлений материального мира,
обращение к активному освоению тех ценностей античности, которые на многие века были исключены
из византийской культуры. Отсюда новые тенденции – собирание, коллекционирование и сохранение
памятников (прежде всего словесных) античной культуры, введение преподавания античных дисциплин
в школах, научное изучение античного культурного наследия. На смену пассивному преклонению перед
церковно-догматическим отображением мира сверхчувственных сущностей постепенно приходит
осознанное восприятие художниками реального мира. В рамках христианского миропонимания
происходит возвышение телесного начала в человеке (при традиционном признании главенства души),
большое внимание уделяется женской красоте, с которой снимается клеймо проклятия. Эстетика
светской живописи существенно расходится с эстетикой иконы, сформулированной в предшествующий
период. В художественной жизни общества, несмотря на силу традиций, начинают пробивать дорогу
слабые предренессансные явления.
Прогрессивные явления в византийской культуре XI– XII вв. нашли свое дальнейшее развитие в
поздней Византии и получили название палеологовского возрождения. На культуру этого времени
большое влияние оказала поляризация духовных сил между гуманистами, объективно тяготевшими к
секуляризации культуры, и церковно-монастырским направлением, проповедовавшим сугубо
индивидуальный путь мистического делания, далекий от всего земного, мирского.
Главной тенденцией нового стиля, достигшего вершин в XIV в., был постепенный отход от
монументализма предшествующего периода. Мозаики вытесняются фресками. Ведущую роль в
живописи начинает играть икона. Второй важной особенностью нового стиля было усиление
эмоциональности и экспрессии: при сохранении одухотворенности усиливается динамизм,
жестикуляция фигур становится более порывистой, одеяния развеваются, повороты людей делаются
свободнее, ракурсы – смелее. Усложняется и иконография, отдельные изображения приближаются к
жанровым сценам, колористическая гамма делается мягче, светлее, преобладают голубовато-синий и
зеленовато-желтый тона.
Художественная культура поздней Византии несла много такого, чего не знала античность, но без
чего немыслимо искусство эпохи Возрождения. Это прежде всего идея нового человека, нового
духовного развития, новой красоты, в которой физическое не заслоняло духовное, но обретало в нем
прочную основу для гуманизма. С другой стороны, в центре внимания духовной культуры оказался
исихазм – одна из наиболее утонченных форм христианской мистики, выступавшей в качестве
защитной реакции на двойную угрозу обмирщения и окатоличивания (перед ними меркла даже угроза
мусульманского нашествия). Исихастов интересует внутренний мир человека, его психология,
эмоционально-эстетические аспекты духовной жизни. Но если о красоте Христа, находящейся
практически за пределами словесного описания, они не так много пишут, то о красоте и совершенстве
матери Иисуса много и восторженно писал, в частности, глава позднего исихазма Григорий Палама. Он
сравнивает Богоматерь с солнцем и небом, представляет средоточием и совокупностью всех красот
мира. Воспев образ Богоматери, Палама словесно выразил эстетический идеал православия.
Сформулированный на закате византийской культуры, он уже мало что мог дать этой культуре, но его
значение для средневековых культур славянского мира, и особенно для Древней Руси, трудно
переоценить. Он вдохновил бесчисленных древнерусских иконописцев на создание галереи
непревзойденных по духовной красоте, возвышенности и лиричности образов Богоматери,
составивших, может быть, основу бесценного фонда древнерусской живописи.
Кроме того, новый и сильный импульс одухотворению изобразительного искусства долго питался
исихастской эстетикой света–красоты–славы, что с особой силой проявилось уже на русской почве в
конце XIV–XV вв. в творчестве ряда поколений очень разных древнерусских иконописцев – от
новгородского грека Феофана до Дионисия Ферапонтовского.
Таким образом, противоречивость общественных отношений поздней Византии, слабость ростков