 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
25
Таким образом, потребление в группе коллективное. Без этого уравнительного потребления группа
не смогла бы выжить и обеспечить нормальное воспроизводство, не говоря уже о расширенном. Но
если потребление было коллективным, то добыча пищи чаще всего была индивидуальной (если не
говорить, скажем, о коллективной охоте на крупное животное, что бывало далеко не у всех и не всегда),
и в ходе ее один приносил больше, другой меньше. Если учесть, что добыть пищу старались все -
попытки отлынивания случались редко и вызывали столь явно выраженную реакцию в виде презрения и
насмешек, что в обществе, где престиж ценился очень высоко, это было по сути невыносимым
наказанием, - то все сводилось к тому, сколько сил, способностей и удачи у каждого, кто сколько может
добыть. Те, кто приносил больше других, как раз и приобретали престиж и авторитет; именно из их
числа выбирали лидеров.
Экономический аспект генерального принципа системы эквивалентного обмена, основанной на
уравнительности, антропологи обозначили термином «реципрокность» (от лат. reciproco - двигать туда-
сюда, возвращать обратно). Первоначальная суть реципрокного взаимообмена сводилась к тому, что
каждый вносил в общий котел, сколько мог, и черпал из него, сколько ему полагалось, тогда как
разница между отданным и полученным измерялась в терминах социальных ценностей и выражалась в
форме престижа и связанных с ним привилегий.
Будучи едва ли не первым универсальным механизмом функционирования человеческого общества
на ранних этапах его существования, реципрокный обмен сыграл решающую роль в последующем
развитии общества, в конечном счете в разложении той эгалитарной структуры, которая вызвала его к
жизни и существовала на его основе. Включение престижных амбиций способных и удачливых
индивидов, вызванное к жизни активным функционированием реципрокности, вело, с одной стороны, к
выходу на передний план принципа меритократии, т. е. выдвижения способных и честолюбивых,
претендующих на престиж и авторитет, которые со временем все более явственно выделялись над
средним уровнем и соответственно обретали привилегии, а с другой - к увеличению общей массы
потребляемой пищи, к созданию за счет усилий амбициозных и удачливых охотников своего рода
избыточного продукта.
Проблема избыточного продукта сложна. Речь не об абсолютном избытке, во всяком случае не о нем
в первую очередь. Имеются в виду излишки по сравнению с нормой (жизнеобеспечивающим
продуктом, по определению Ю. И. Семенова). В группах, живших в сравнительно богатых дичью
районах, удачливые охотники чаще, чем где-либо еще, приносили богатую добычу, причем со временем
выработалась норма, согласно которой принесший добычу имел право сам распорядиться ею. Конечно,
при этом соблюдались веками сложившиеся нормы потребления в группе, но право распределения
означало, что пища приносится как индивидуальный дар. Здесь лишь легкое смещение акцента, однако
в условиях сравнительного избытка оно вело к появлению привилегий. Стало считаться само собой
разумеющимся, что обладающий престижем удачливый охотник заслуживает определенных
социальных привилегий. Материальный достаток, таким образом, обменивался на престиж, престиж
сопровождался некоторыми привилегиями, и все это опиралось на признанный и почитаемый принцип
меритократии. Оставался лишь шаг до социального неравенства. И вскоре этот шаг был сделан, правда,
уже в новых условиях, когда на смену обществу собирателей пришли коллективы производителей
пищи, земледельцев и скотоводов.
Ранние формы неравенства и система редистрибуции
Неолитическая революция и переход к регулярному производству пищи способствовали заметному
росту избыточного продукта, что дало резкий толчок изменению форм социальных отношений,
менявшихся параллельно с появлением нового образа жизни в виде оседло-земледельческих поселений
и общинной организации. Непрочные у собирателей парные семейные ячейки при переходе к оседлости
и систематическому производству пищи трансформировались в более крепкие и достаточно
многочисленные семьи, даже семейно-клановые группы, заменившие собой локальные группы
бродячих охотников. Группа близких родственников - потомков одной семейной пары, чаще всего по
одной определенной линии, мужской или женской, - вместе с их брачными партнерами и детьми
обычно представляла собой низовую семейно-клановую ячейку, построенную по нормам строгой
экзогамии и имевшую тенденцию к разрастанию в систему родственных кланов.
Именно такие семейно-клановые группы стали первичной ячейкой оседло-земледельческого (а позже
и кочевого) общества, что, в частности, хорошо прослеживается антропологами на материалах полевых