 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
174
чтобы освятить и узаконить социальное и имущественное неравенство в общине, как и в обществе в
целом. Представители высших каст имели, согласно сложившимся нормам, неоспоримое право
пользоваться буквально за гроши услугами выходцев из низших каст и тем более неприкасаемых, к
которым следовало при этом еще и относиться с презрением. И что характерно: такое право никем и
никогда не подвергалось и тени сомнения. Так нужно, это норма жизни, закон жизни. Это твоя судьба,
такова твоя карма - с таким сознанием жили и кастовые верхи общины, и кастовые и внекастовые низы
ее.
На практике принцип джаджмани означал, что каждый член общины - будь он земледельцем,
батраком, богатым брахманом, ремесленником, презираемым убойщиком скота или мусорщиком,
прачкой и т.п. - словом, каждый на своем месте и в строгом соответствии со своим кастовым
положением должен был не только четко знать свое место, права и обязанности, но и неукоснительно
выполнять все то, что вправе ожидать от него другие. Собственно, именно это делало общину
саморегулирующейся и жизнеспособной, почти не зависящей от контактов с внешним миром. При этом
принцип джаджмани вовсе не означал, что каждый, пользующийся трудом, продуктами и услугами
других, сам за это эквивалентно расплачивается - тем более именно с теми, кто ему что-либо дал или
сделал. Чаще всего дело обстояло как раз наоборот: каждый исполнял свои обязанности, обслуживая
всех остальных, давая другим то, что он должен был дать, и получая при этом необходимые для его
жизни (в соответствии с обусловленным кастой качеством его жизни) продукты и услуги. Вне системы
джаджмани в общине были только частноправовые сделки типа аренды или найма батрака. Все
остальное было туго завязано этой традиционной системой взаимообязательств в строгом соответствии
с кастовыми обязанностями и положением каждого из тех, кто жил в общине.
Руководил всей сложной системой внутренних связей общинный совет, который разбирал также и
жалобы, вершил суд, выносил приговоры, т.е. был одновременно и руководящим органом корпорации
(общины), и органом власти на местах. Немалую роль в совете играл староста, престиж которого был
высок, да и доход обычно тоже. Для внешнего мира, и в частности для административно-политической
и фискальной системы государства, именно староста был и представителем общины, и агентом власти
на местах, ответственным за выплату налогов и порядок.
Своего рода вариантом общинно-кастовой системы была и организация индийских городов. В
городах касты играли, пожалуй, еще большую роль, чем в общинной деревне - по крайней мере в том
плане, что общины здесь обычно были однокастовыми, т.е. целиком совпадали с кастами, будь то цех
представителей какого-либо ремесла или гильдия торговцев. Все ремесленники и торговцы, все
трудовое население города строго членилось на касты (касты ткачей, оружейников, красильщиков,
торговцев растительным маслом, фруктами и т.п.), причем представители родственных или связанных
друг с другом каст и профессий нередко соединялись в более крупные специализированные
корпорации-шрени, также возглавлявшиеся советами и руководителями, ответственными перед
властями. Индийское ремесло - ткацкое, ювелирное и др. - славилось на весь мир. Торговые связи
соединяли индийские города с многими странами. И во всех этих связях огромной, решающей была
роль каст и корпораций городских ремесленников и торговцев, решавших все вопросы и
регулировавших всю жизнь их членов, от нормирования и качества продукции до судебных
разбирательств и пожертвований в пользу храмов.
Государство и община в Индии
В специфическом варново-кастово-общинном обществе средневековой Индии необычно
складывались и отношения между производителями и государством. Быть может, эта необычность не
слишком велика, но, по сравнению, например, с элементарной простотой в этом плане в исламских
странах, она была все же заметной и уже поэтому заслуживает специального внимания.
Начнем с того, что в структурно слабых индийских государствах не было четкого юридического
определения права государства или государя на всю землю, как то было в странах ислама или в Китае,
т.е. права только центра распоряжаться ресурсами страны. Это и неудивительно: существование многих
государственных образований, с калейдоскопической скоростью сменявших друг друга и озабоченных
лишь тем, чтобы удержать власть, но не уделявших внимания ни теоретической разработке практики
администрации, ни вообще идеологической доктрине, которая освящала бы в первую очередь именно
государство как систему, логично соответствовало отсутствию такого рода формального права. Но