 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Революционная диктатура
В период со 2 июня 1793 г. по 27 июля 1794 г. под влиянием самых разнородных политических
процессов и социальных стремлений, возобладавших на волне революции, произошло внутреннее
перерождение установившихся республиканских институтов. Носителями этого перерождения стало
радикальное политическое крыло якобинцев в Конвенте под руководством Робеспьера, Кутона, Сен-
Жюста и других. Воспользовавшись временными военными и внутриполитическими осложнениями
правительства жирондистов, якобинцы организовали очередное выступление Парижской коммуны 31
мая – 2 июня 1793 г., в итоге которого наиболее видные депутаты-жирондисты были арестованы,
лидерство в Конвенте перешло к леворадикальной группировке якобинцев, сомкнувшейся с течениями
«бешеных» и т. н. санкюлотов («бесштанников») парижских низов. Под предлогом созидания «единой
воля» для «борьбы с буржуазией» и внешней опасностью реальная политическая власть Конвента была
подменена исполнительными институтами.
Основным правительственным органом в этот период стал Комитет общественного спасения.
Созданный еще в апреле 1793 г. Комитет под руководством Дантона был всего лишь чрезвычайным
исполнительным органом, контролирующим внешнеполитическую и военную деятельность. После
июньского переворота состав Комитета был обновлен, его политическим руководителем стал
Робеспьер. Формально Комитет был подотчетен Конвенту, который ежемесячно определял в него 12-15
депутатов. Однако с июля 1793 г. Конвент только санкционировал предложения Робеспьера,
неизменного его председателя, по составу. Комитет располагал исключительными полномочиями
правительственного характера – по руководству внутренней и внешней политикой, текущему
управлению. Декретом 10 октября 1793 г. в стране устанавливался т. н. «революционный порядок
управления». Согласно ему, конституционные республиканские органы (Исполнительный совет,
министры) и высшие должностные лица, административные учреждения ставились под прямой
контроль Комитета общественного спасения. Ему же впредь подчинялись главнокомандующие
армиями. Неисполнение распоряжений правительства рассматривалось как «покушение на народную
свободу» и соответствующим образом каралось. Для лучшего контроля в составе Комитета были
организованы секции, каждой из которых вменялось в обязанность надзирать за работой своего
министра.
Параллельно организовался ряд других правительственных комитетов, формально занимавшихся
самостоятельными функциями, а также чрезвычайных институтов управления. Одним из видных был
Комитет общественной безопасности (организованный еще в октябре 1792 г. в качестве органа борьбы с
врагами революции). Он практически не функционировал, и его деятельность оживилась только с
развертыванием массового политического террора в стране. В апреле 1793 г. был создан институт
народных представителей в армии. В каждую из 11 армий Конвент назначал по 3 народных
представителя с неограниченными полномочиями, которые не только контролировали «правильное
направление» собственно военной деятельности, но главным образом работу тыловых служб,
поставщиков, а также взаимоотношения офицеров. В марте 1793 г. образовались революционные
наблюдательные комитеты, которым вменялось в обязанность контролировать на местах
подозрительных иностранцев, вести списки подозрительных по своей антиреволюционной позиции лиц,
а также родственников эмигрантов. Комиссары ревкомов стали к осени 1793 г. основными
правительственными агентами власти на местах, подавляя под предлогом слабой «революционности»
ранее сложившиеся местные органы самоуправления.
Легализирование сосредоточения властных полномочий в руках исполнительных органов и
преобразование роли Национального конвента произошло согласно учредительному закону
4 декабря 1793 г. «О революционном порядке управления». Национальный конвент был
объявлен «центром управления» и единственной движущей силой государства; по сути,
законодательство и правительственная власть были слиты воедино. В продолжение декрета от 10
октября 1793 г. все «установленные власти и общественные должностные лица» ставились в прямое
подчинение Комитету общественного спасения. Все, что «касалось личности и полиции», подчинялось
Комитету общественной безопасности. Комитеты должны были регулярно отчитываться перед
Конвентом. Усилена была централизация управления: прокурор Парижской коммуны в силу
значимости своего столичного поста был сделан национальным должностным лицом, вся тяжесть
решения местных вопросов перенесена только в департаменты, практически было уничтожено
коммунальное самоуправление, низовая выборность, комиссаров на места направляло только
правительство. Было предписано распустить департаментские армии, запрещались какие-либо местные