 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Конституция 24 июня 1793 г. была принципиально новым политико-правовым документом и по
своим общим принципам, и по избранному направлению в организации государственной власти. Она
отразила временное возобладание крайне радикалистских идей, для которых не было реальной основы в
укладе еще не отошедшего от духа «старого режима» французского общества, и потому оказалась
нежизнеспособной. Эта нежизнеспособность, с другой стороны, привела к тому, что рядом с
формальной конституцией сложилась другая, фактическая
– на существенно различавшихся
принципах.
Конституция была вынесена на всенародный референдум, завершенный к 10 августа, и получила
одобрение большинства голосовавших (1,8 млн. : 17 тыс. «против»).
Конституция 1793 г. состояла из двух частей: обновленной «Декларации прав человека и
гражданина» (в 35 ст.) и собственно конституции (122 ст.). Декларация в главном развивала положения
Декларации 1789 года: государство установлено для реализации человеком его естественных и
неотъемлемых прав, каковыми являются равенство, свобода, безопасность,
собственность, и действует на основе общественно полезной законности (ст. ст. 1-4, 9). Но в
конкретном закреплении гражданских прав и принципов правопорядка Декларация пошла далее в духе
доктрины социализации права и его большего радикализма. Провозглашалась свобода труда
и занятий (ст. 17). Общество должно было гарантировать гражданину социальное обеспечение (в случае
неспособности к труду) и образование (ст. ст. 21-22). Более категорично, чем в Конституции 1791 г.,
декларировались право петиций (ст. 32), а также право на свободные собрания, свободу мнений,
вероисповедания, печати (ст. 7).
В политико-правовом отношении Декларация засвидетельствовала важные перемены
революционной доктрины. Почти абсолютизированным был принцип народного
суверенитета: он неделим и неотчуждаем, не может быть никем присвоен (ст. ст. 25-27). Вследствие
этого было провозглашено право народа на «пересмотр, преобразования и изменения конституции»:
«Ни одно поколение не может подчинить своим законам поколение будущее» (ст. 28). Наконец,
суверенитет был представлен и как право (и обязанность!) народа на сопротивление угнетению и
перемену правительства в случаях «угнетения хотя бы одного члена общества»; восстание
провозглашалось «священнейшим правом и неотложнейшей обязанностью» народа (ст. ст. 33-35).
Организация государственной власти также отличалась важными новшествами. Начало народного
суверенитета, понятое в избыточно демократическом духе, предопределило полупрямое
осуществление законодательной власти народом (вместо представительного).
Самостоятельным законодательным органом было Национальное собрание, избиравшееся на 1 год
прямым голосованием на основе установившегося практически всеобщего избирательного права (один
представитель от 40 тыс. населения с учетом оседлости в 6 месяцев). Однако в издании наиболее
важных законов (гражданских и уголовных, налоговых, управления имуществами, касавшихся войны,
административного деления и т. п.) Собрание было связано необходимостью одобрения их собраниями
выборщиков по департаментам и первичными собраниями населения. В таком же порядке могло
происходить и изменение консти-г туции, причем даже по инициативе снизу.
Вместо основополагающего ранее принципа разделения властей Конституция ввела начало
единства властей, практически слив воедино законодательную и исполнительную.
Правительство было низведено до уровня Исполнительного совета (из 24 членов), выбиравшихся
Собранием из сложно составленного списка кандидатов от департаментов и первичных собраний
выборщиков на 2 года с обновлением на 1/2 ежегодно. По сути, члены совета были лишены
самостоятельного значения и были только агентами законодательной власти. Совет мог действовать
«только во исполнение законов и декретов законодательного корпуса». При этом декреты (второй
вид законодательных актов) могли издаваться Собранием практически по неограниченному кругу
нормативных и даже текущих вопросов (в т. ч. по вопросам обеспечения безопасности, расходования
средств, заключения трактатов). Таким образом, влияние законодательной власти распространилось
даже на текущее управление.
Полная выборность должна была характеризовать организацию местных институтов самоуправления
и судебную систему. Провозглашалась также всеобщая воинская повинность.
Реальное развитие политических событий революции пошло, однако, по пути, отличному от
провозглашенного идеала Конституции. Напротив, система исполнительной власти подмяла под себя
законодательную. Официальной декларацией Конвента введение Конституции в силу было отложено
«до наступления мира».