 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
272
административном состоянии Османского государства.
Неурегулирование наследственных прав ленников вместе с присущей мусульманским семьям
многодетностью стало вести к чрезмерному дроблению зеаметов и тимаров. Сипахи закономерно уси-
ливали налоговый гнет на райя, что вело к скорому обнищанию и тех и других. Наличие особой части –
чифтлика – в лене вызывало закономерный интерес к превращению всего лена в надел без службы.
Правители провинций в интересах близких им людей стали сами наделять землями.
Распаду военно-ленной системы способствовало и центральное правительство. С XVI в. султан все
чаще прибегал к практике повальных конфискаций земель у сипахи. Взимание налогов переводилось на
откупную систему (ильтезим), которая стала глобальным ограблением населения. С XVII в.
откупщики, финансовые чиновники постепенно заменили в государственно-финансовых делах
ленников. Социальный упадок военно-служилого слоя привел к ослаблению военной организации
империи, это, в свою очередь, – к серии чувствительных военных поражений с конца XVII в. А военные
поражения – к общему кризису Османского государства, созидавшегося и державшегося завоеваниями.
Основной военной силой империи и султана в таких условиях стал корпус янычар. Это было
регулярное воинское формирование (впервые набранное в 1361-1363 гг.), новое по отношению к си-
пахи («ени чери» – новое войско). Набирали в него исключительно христиан. Во второй
четверти XV в. для комплектования янычар была введена особая рекрутская система – дефширме.
Раз в 3 (5, 7) года вербовщики силой забирали христианских мальчиков (преимущественно из Болгарии,
Сербии и т. п.) с 8 до 20 лет, отдавали в мусульманские семьи на воспитание, а затем (при наличии
физических данных) – в корпус янычар. Янычары отличались особым фанатизмом, близостью к
некоторым агрессивным мусульманским нищенствующим орденам. Они размещались
преимущественно в столице (корпус делился на
орта – роты по 100-700 чел.; всего до 200 таких орт).
Они стали своего рода гвардией султана. И в качестве такой гвардии со временем стремились больше
отличиться во внутридворцовой борьбе, нежели на поле боя. С корпусом янычар, его восстаниями
связано также немало смут, ослабивших центральную власть в XVII-XVIII вв.
Нарастанию кризиса османской государственности способствовала и организация местного,
провинциального управления в империи.
Местное управление.
Провинциальная организация империи своими корнями была тесно связана с военно-феодальными
принципами турецкой государственности. Местные начальники, которые назначались султаном, были
одновременно воинскими командирами территориального ополчения, а также финансовыми
главноуправляющими.
После первого исторического этапа завоеваний (в XIV в.) империя подразделилась на две условные
области – пашалыка: Анатолийский и Румелийский (европейские территории). Во главе каждого
был поставлен наместник – бейлербей. Ему практически принадлежало полное верховенство на
своей территории, включая распределение земельных служебных наделов и назначение должностных
лиц. Деление на две части находило соответствие и в существовании двух постов верховных войсковых
судей – кадиаскеров: первый был учрежден в 1363 г., второй – в 1480 г. Однако кадиаскеры
подчинялись только султану. И в целом судебная система находилась вне административного контроля
местных властей. Каждая из областей подразделялась, в свою очередь, на уезды – санджаки во
главе с санджак-беями. Первоначально их насчитывалось до 50. В XVI в. было введено новое
административное деление разросшейся империи. Количество санджаков было доведено до 250
(некоторые были уменьшены), а более крупными единицами стали провинции – эйлаэты (и таких
было 21). Во главе провинции традиционно ставился бейлербей.
Администраторы бейлербейств и санджаков поначалу были только назначенцами центральной
власти. Они утрачивали свои земельные владения, лишаясь своего поста. Хотя законом еще XV в. пре-
дусматривалось, что «ни бей, ни бейлербей, пока он жив, не должен быть смещен с поста».
Произвольная смена местных начальников считалась несправедливой. Однако также обязательным
считалось смещение беев за проявленную в управлении «несправедливость» (для чего всегда
находились подходящие поводы или «жалобы с мест»). Проявление «несправедливости»
рассматривалось как нарушение султанских указов или законов, поэтому смещение с поста, как
правило, заканчивалось расправой с должностными лицами.
Для каждого санджака все существенные вопросы налогообложения, размеров податей и земельных
наделов устанавливались особыми законами – провинциальными канун-наме. Подати и налоги в