 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
86
2. Внешний вид: Лысак, Кругляк, Худыш, Беззуб, Брюхан, Бородай.
3. Особенности и черты характера: Моргун, Крикун, Баламут, Бирюк, Мигай, Погуляй, Мерзляк,
Говоруха, Богомол, Олух, Болван.
4. Социально-экономическое положение: Селянин, Холоп, Сирота, Бобыль, Попович, Беспортошник.
5. Занятие и профессия: Кукольник, Кабатчик, Корабельщик, Мельник, Дегтярь, Гончар, Кожевник,
Коновал, Бондарь, Богомаз.
6. Происхождение: Ненаш, Русак, Казанец, Инозем, Грек, Озеран. Кривич, Немец.
7. Фауна и флора: Волк, Лиса, Карась, Ворона, Медведь, Беркут, Блоха, Жук, Василек, Дуб, Арбуз,
Огурец.
8. Вещи и предметы: Базар, Атлас, Алмаз, Столб, Серп, Блин.
Конечно, это неполная семантическая группировка возможных ономастических основ. Однако она
показывает, сколь широк выбор смысловых основ для словопроизводства значимых имен
собственных.
По своему морфемному строению русское имя собственное состоит из основы (у фамилий она обычно
восходит к прозвищу или другому имени собственному, а у топонимов связана без всяких по-
средников с нарицательными словами, отражающими особенности объектов) или основы и
ономастических формантов. В сочетаниях слесарь Зуб, токарь Дегтярь, станция Тайга, поселок
Ворон, город Орел употреблены имена с одной основой без формантов. Не менее двух
словообразовательных компонентов у имен собственных в сочетаниях слесарь Зубов, инженер Зубок,
токарь Дегтярев, переулок Дегтярный, деревня Орлова, остров Вороний и т. п.
Производя значимое имя собственное, переводчик использует одну из двух словообразовательных
моделей: 1) чистая основа или 2) основа + ономастический формант = имя собственное.
В качестве основы переводчику может служить практически любое нарицательное слово.* Иногда его
звучание и соответственно орфографию несколько видоизменяют, «склоняя имя на иностранный
лад». Однако в любом случае, семантическое значение основы должно быть ясным и понятным, ибо
в
нем заключено ядро эмоционально-оценочной информации изобретаемого переводчиком имени.
Ономастический формант может состоять из специальных русских фамильных суффиксов и
окончаний или заимствованных переводчиком иностранных формантов. Если к основе
присоединяется русский формант, то он выбирается среди маргинальных элементов неканонических
или сравнительно редких имен. Такие окончания, как -ов, -ев, -ова, -ева, и некоторые другие
распространенные форманты не применяются, ибо они слишком русифицируют изобретенное имя.
* Собственно, такое же положение и у автора оригинала, так как «потенциально антономасия может быть выражена любой
частью речи» (Андреева Л. Н. Лингвистическая природа и стилистические функции «значащих» имен (антономасии).
АКД. М., 1965. С. 10).
В русской ономастике много сложных имен собственных, образованных из двух и более основ.
Переводчики используют разнообразные модели сложных имен, так как дву- или многоосновность
значимого имени расширяет его смысловое содержание и увеличивает экспрессивный диапазон
внутренней формы. Обычные модели сложных имен («прилагательное + существительное»: Кособок,
Златоцвет; «глагольная форма + существительное»: Варивода, Нагнибеда; «наречие +
существительное»: Вездеход; «существительное + глагольная форма»: Челомбей, Рукосуй и др.)*
дополняются и варьируются переводчиками. Сложную основу образуют из относительно
самостоятельных слов в полной или сокращенной формах, из переменных словосочетаний и
фразеологизмов.
* Подробнее см.: Суперанская А. В. Структура имени собственного. С. 68—70.
Обратимся теперь к анализу конкретных фактов воссоздания смысловых имен в переводах.
Примером виртуозной исполнительной техники являются переводы Н. М. Любимова.* Россыпи
номинативно-оценочных имен, хранящиеся в бессмертном романе Рабле «Гаргантюа и
Пантагрюэль», засверкали под пером переводчика всеми оттенками своей неповторимой палитры.
Изобретательность этого выдающегося мастера перевода послужит нам для показа, во-первых,
приемов работы с русским материалом, а во-вторых, особенностей функционально-информативной
соотнесенности изучаемых имен собственных оригинала и перевода.
* На фоне успехов отечественной переводческой школы некоторые наши зарубежные коллеги выглядят удивительными
ортодоксами. Они упорно отказываются от перевода смысловых имен собственных, предпочитая транслитерировать их.