 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
71
— употребление вошедших в русский язык латинских слов: терминов (визитации), мифологических
наименований (лары, пенаты), общеизвестных слов (интервалы, оперировать), которым контекст,
конечно, придает ироническую окраску, а также слов с «реставрированным» латинским значением, т.
е. употребленных в свойственном их латинским прародителям смысле (дирекция — направление);
— использование церковнославянизмов: однокорум, поеликве, велелепшейишй и др.;
— употребление архаизмов: тщимся, возблещет, окропившись, вспомоществую в др.;
— словопроизводство составных прилагательных по моделям, которые использовались В. А.
Жуковским и Н. И. Гнедичем в переводах «Одиссеи» и «Илиады» (шлемоблещущий Гектор,
тучегонитель Зевс). Подобные эпитеты стали характерной стилистической особенностью переводов
произведений древнегреческих и древнеримских авторов. У Н. Любимова находим: светоподатель,
яатинокудрый;
— придумывание окказиональных слов на основе русских словообразовательных элементов:
многолатиноречие, всеобличьяприемлющий.
Конечно, пародийный стиль отрывка создаете не только лексическими средствами и не только
перечисленными выше приемами. Он и в своеобразии словосочетаний, и в синтаксисе, в любом смы-
словом оттенке слов, в художественном единстве всех отобранных переводчиком языковых средств и
приемов. Однако осуществленная вивисекция текста наглядно показала, что при переводе бурлескно-
пародийной речи не обойтись без разнообразных видов словотворчества и окказиональных слов.*
* Ср. сказанное с оценкой, данной В. Гаком переводу речи лимузинца в статье «Коверкание»
или «подделка»? («Тетради
переводчика», ¹ 3. М., 1966. С. 38—44).
Казалось бы, при воссоздании пародийных текстов, в которых высмеиваются различные виды жаргона,
метко названного Франсиско Кеведо «латинобайством» (latiniparla),* можно заботиться лишь о
функционально-стилистической эквивалентности перевода подлиннику, однако, Н. Любимов, следуя
своим творческим правилам, сохранил в переводе как функциональную, так и смысловую соотнесен-
ность разглагольствований студента-лимузинца с текстом оригинала.
* См. его замечательный памфлет (к сожалению, почти не изученный в отечественной испанистике) «La culta latiniparia», в
котором высмеивается вычурный жаргон испанских аристократов и салонных поэтов.
В речи Ионатуса — пародии на краснобайство богословов, на их латинский язык и способы
аргументации — также встречаются окказионализмы:
"Avisez, Domine; il у a dixhuit jours que je suis a matagraboliser cette belle harangue" (I, 91).
«Примите в соображение, что я восемнадцать дней испальцовывал эту блестящую мухоморительную
речь» (81). (Далее достойнейший представитель богословского факультета произносит такую
латинскую тираду: "Omnis clocha clochabilis, in clocherio clochando, clochans, clochativo clochare facit
clochabiliter clochantes. Parisius habet clochas. Ergo glue" (1,91). Составители комментария перевели
средневековую латынь псевдоученого оратора тоже в раблезинском духе: «Я рассуждаю следующим
образом: всякий колокол колокольный, на колокольне колокольствующий, колоколя колоколительно,
колоколение вызывает у колокольствующих колокольственное. В Париже имеются колокола, что и
требовалось доказать» (717).
В «Дон Кихоте» Сервантес устами своих героев несколько раз пародирует куртуазную речь рыцарских
романов и создает индивидуально-авторские неологизмы. Примером может служить отрывок из
разговора Санчо и дуэньи Гореваны.
«... quisiera que hicieran sabidora si esta en este gremio ... el acentradisimo caballero don Quijote der la
manchisima, у su escuderisimo Panza.
— El Panza
— ... dijo Sancho
— aqui esta, у el don Quijotisimo asimismo; у asi podreis, dolorosisima
duenisima, decir lo que quisieridisimis, que todos estamos prontos у aparejadisimos a ser vuestros
servidorisimos».*
* Miguel Saavedrade Cervantes. El ingenioso hidalgo Don Quijote de Mancha. Segunda parte. Buenos Aires, 1969. P. 692.
«... я бы хотела знать, находится ли в вашем обществе ... безупречнеи-ший рыцарь —
Ламанчнейший
Дон Кихот и оруженоснейшчй его Панса.
— Панса здесь и Кихотейший Дон тоже, — ...объявил Панса, — так что вы, горемычнейшая и
дуэньейшая можете говорить все, что только придет в головейшую вашу голову, мы же всегдайшие
готовы к услужливейшим вашим услугам».*