 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
108
объяснительным (экспликативным) амплификациям. В контекст (обычно рядом со словом-
«перевертышем») включается подразумеваемое в оригинале имя.
Племянница Дон Кихота, не помнившая точно имени какого-то волшебника из обожаемых дядюшкой
романов, называет его Esquife —
челн, шлюпка; «... era una preciosisima bebida que le habia traido el
sabio Esquife» (c. 58). Читающему современнику Сервантеса каламбур был понятен, так как Алкифа
(Alquif), мужа мудрой Урганды хорошо знали любители рыцарских романов. Переводчик вынужден
восстанавливать опорный компонент, отыскивая для него подходящее место в контексте. В
любимовском переводе фраза
выглядит так:
«... это, дескать, драгоценный напиток, который ему
принес мудрый — как бишь его? — не то Алкиф, не то Паф-Пиф...» (I, V, 60).
В контекст включены не только отсутствующее в оригинале слово Алкиф. Но и вводная фраза как бишь
его, появление которой не вызвано закономерной необходимостью, а связано со сферой
индивидуальных
особенностей стиля переводчика. Стремясь сделать речь персонажей
непринужденно-разговорной и вместе с тем неназойливо намекнуть на временную дистанцию,
отделяющую нас от оригинала, Н. Любимов часто прибегает к помощи таких уже слегка
архаизованных слов и выражений, как дескать, как бишь его, то бишь и т. п.
В следующем примере тоже появится полюбившееся переводчику присловье. Как-то в разговоре Санчо
вспоминает ту пору, когда, по его мнению, животные говорили, и было это во времена Гисопета (en
tiempo de Guisopete) (267). Guisopete — искаженная уменьшительная форма (правильная:
Isopete) от
имени греческого баснописца Эзопа (Esopo). Видимо, имя напоминает Санчо название распро-
страненного на юге Испании полукустарника иссоп (guisopo или hisopo) или другого растения
guisopillo (hisopillo). У Н. Любимова читаем: «... во времена, как бишь его. Укропа или Эзопа...» (I,
XXV, 241). В русском тексте необходима объяснительная амплификация. Переводчик
восстанавливает опущенный в оригинале опорный компонент каламбура и помещает его в данном
случае после результирующего слова.*
* Видимо, стремясь компенсировать какие-то стилистические утраты, Н. Любимов обыгрывает сходным образом имя
инфаны доньи Ураки, хотя у Сервантеса подобной игры нет. Ср.: «... como se quiso ir la infanta dona Urraca» (С. 733) —«...
скитаться по белу свету наподобие инфанты не то доньи Собаки, не то доньи Урраки, — я уж позабыл, как ее звали,—
...(II, V, 49).
Уже говорилось, что в каламбурах с опорным компонентом — именем собственным результатной
может быть не только новое имя собственное, но и нарицательное слово. Однако и в этом случае у
переводчика обычно остаются два прежних пути: искать отвечающее функционально-
стилистическим задачам созвучное опорному компоненту слово или же изобретать его.
Очень любопытное решение подобный творческой задачи встречается в переводе Ю. Б. Корнеева и Э.
Л. Линецкой. «Герцог Бургундский Карл Смелый в делах войны взял себе за образец Ганнибала, чьи
имя поминал на каждом шагу. После сражения при Муртене, где Карл был наголову разбит,
придворный шут, удирая вместе со своим государем с поля боя, то и дело твердил на бегу: «Nous
voila bien annibales» (282).* В переводе эта фраза звучит так: «Эк нас отганнибалили!» (232).
* Здесь и далее цит. по:
Chamfort. Maximes et pensees, caracteres et anecdotes. Presentacion par Claude Roy, Union generale
d'editions. Paris, 1963.
В обоих языках каламбур достигает с помощью авторского неологизма. Но в оригинале комический
эффект создается не только за счет мысленного сравнения неологизма с именем грозного Карфа-
генского полководца, но и благодаря звуковому сходству потенциального слова annibaler с
существующим в языке глаголом annihiler (уничтожать, истреблять). Это пример усложненного
каламбура, в модели которого появляется еще один член, усиливающий художественную
выразительность игры слов с помощью дополнительной ассоциации. Возникает новая схема
создания и восприятия каламбура: опорный (исходный) компонент (Annibal) — результирующий
компонент (annibales) — дополнительный ассоциативный компонент (annihiler). У переводчиков роль
своеобразного ассоциативного компонента (не столь четкого, как в подлиннике) выполняет
грамматическая аналогия с рядом русских глаголов, выражающих близкий к annihiler смысл —
отлупить, отколотить, отколошматить и т. д.
С честью вышел из трудного положения Н. Любимов, воссоздавая трудную игру с именем собственным
в XVII главе первой книги «Гаргантюа и Пантагрюэля». Спасаясь от назойливого любопытства
парижан, Гаргантюа уселся на башне Собора богоматери и объявил во всеуслышание: