 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
27
общества, нации, региона и т.п.) являются производными от культуры личности. При
этом, как легко понять, с увеличением объема культуры возрастает степень ее
внутренней разнородности, а при научном ее рассмотрении усиливается степень
абстрактности основных понятий и ценностей. Иными словами, чем большее
количество отдельных личностей входит в данное культурное объединение, тем менее
цельным является это объединение и тем более условны выделяемые в нем свойства.
Так, когда мы говорим о небольшой группе единомышленников (например, о
Северном обществе декабристов в России начала XIX в.), то здесь для каждого из
участников можно выделить более или менее общие ценности, то есть культура еще
достаточно монолитна, хотя, разумеется, уже и здесь у каждого — все-таки своя
система ценностей, в чем-то совпадающая, а в чем-то расходящаяся с ценностной
системой остальных. Немного более крупное культурное объединение (например,
декабризм в целом) обнаружит большую внутреннюю разнородность (в нашем примере
— достаточно серьезные расхождения ценностных систем Южного и Северного
обществ), хотя и общие свойства сохраняются. Еще более крупная общность (скажем,
вся демократическая дворянская культура) поднимает нас еще на одну ступень
абстракции, внутренних противоречий становится еще больше и т.д., вплоть до русской
национальной культуры начала XIX в., в которой общие свойства уже прослеживаются
лишь на самой высокой степени абстракции. Сказанное подтверждает исходную
посылку о том, что реальной целостностью обладает лишь индивидуально-личностная
культура.
Однако в своей исторической основе культура есть дело общественное, и
личность волей-неволей вступает в определенные отношения с различными
социокультурными структурами. При этом закономерность исторического развития
культуры состоит в том, что со временем культура личности начинает играть все более
важную роль и все более индивидуализируется. Так, если на заре культурного бытия
человечества для всех членов данного сообщества (рода, племени, семьи и т.п.)
существовала приблизительно одна и та же система ценностей, то для новейшего
времени такая ситуация просто немыслима, а монолитные культурные структуры
существуют лишь как исключения.
Правда, вторая половина XX в. обнаружила и прямо противоположную
тенденцию культурного развития: в постиндустриальном обществе личность все более
нивелируется. Но эта тенденция пока еще остается не главной, а каково будет
дальнейшее развитие культуры, какая закономерность в нем возобладает — пока
неясно.
По своему культурологическому статусу общество представляет собой
конгломерат различных «субкультур», то есть ценностных систем, которые могут
находиться друг с другом в самых разных отношениях. Иногда культуры существуют
как взаимно изолированные — например, культура аристократии и культура
крестьянская в России XIX в., когда барин и мужик не столько противостояли друг
другу в культурном отношении, сколько ничего не знали друг о друге в этом смысле и
поэтому друг друга не понимали, что не раз отмечалось в русской литературе, особенно
в творчестве Л.Толстого, А.Чехова, И.Бунина. В иных случаях между культурами в
системе общества существуют отношения, так сказать, соседства, как, например, между
столичным и провинциальным дворянством в том же XIX в.: они имели сходные
ценностные системы, между ними не было ни фатального непонимания, ни сколько-
нибудь значимой конфронтации, но и тождественными их не назовешь — и та и другая
культурная общность имели определенный процент ценностей, не понятных или не
значимых для «соседа» (хороший пример сказанному — изображение дворянства той и
другой культурной группы в романе Пушкина «Евгений Онегин»). Наконец, между