 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
124
— в Москве угасла киевская поэзия военской доблести, — одним нечеловеческим трудом, выдержкой,
более потом, чем кровью, создал московитянин свою чудовищную империю... Мировоззрение русского
человека упростилось до крайности; даже по сравнению со Средневековьем москвич примитивен. Он не
рассуждает, он принимает на веру несколько догматов, на которых держится его нравственная и
общественная жизнь»*.
*
Федотов Г. П. Судьба и грехи России. — В 2 тт.; Т. 2. С.-Петербург; София, 1991. С. 285.
Надо сказать, что восстановление консенсуса служилого государства, осуществленное Сталиным в
30-40-х годах, сопровождалось аналогичным упрощением общественного духа и мировоззрения по
сравнению с более рафинированным XIX веком и тем более «серебряным веком» русской культуры. Но
это упрощение явилось своего рода платой за преодоление декадентско-гедонистических вывихов
русской культуры.
Дореволюционная императорская Россия воевала с Германией как развитое государство с развитым:
потери с обеих сторон были сопоставимыми. И тем не менее русский народ, расслабленный более
щадящими условиями пореформенной жизни (1861-1914) не выдержал потерь первой мировой войны:
при приближении их к миллионной величине началась массовая, деморализация армии и общества.
Советская Россия во второй мировой войне воевала с Германией уже как слаборазвитое восточное
государство с западным — баланс потерь составил примерно 9:1. И тем не менее она выиграла войну.
Создается впечатление, что тот антропологический тип, который формируется в более щадящих
условиях, вообще не в состоянии держать и оборонять огромное евразийское государство. Но главная
причина все же кроется в нарушении служилого консенсуса, происходящем по вине и по инициативе
верхов, ранее усваивающих потребительскую мораль безответственного и своекорыстного гедонизма.
ГЛАВА IV
ПРИНЦИП СВЯЩЕННОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ СОЮЗ ЦАРЯ-МЕССИИ С БОГОСПАСАЕМЫМ
НАРОДОМ
Царь правосудием утверждает землю,
а любящий подарки разоряет ее.
Притчи Соломона
1. Происхождение принципа
В предыдущей главе был рассмотрен принцип уравнительной справедливости в основном в
легистской интерпретации. Речь идет о равенстве всех подданных служилого государства,
объединенных в служилые сословия, каждое из которых имеет обязательство перед другими в виде
общего патриотического долга. Верховная власть при этом стоит над всеми сословиями и следит за тем,
чтобы ни одно из них не уклонялось от служилых функций на общее благо. Руководящим принципом и
критерием оценки является функциональная эффективность; ничто другое
— происхождение,
сословная или местническая солидарность — не действует и не принимается во внимание. Не сословная
честь, а государева служба — вот кредо такой государственности. В Китае его исповедовали легисты; у
нас это кредо сложилось при первых Иоаннах (от Калиты до Грозного), закрепилось при Петре I и
заново было воспроизведено при Сталине.
Можно сказать, что в данном случае восточная государственность являет свою светски
рациональную форму, хотя и светскость и рациональность здесь не имеют ничего общего с
индивидуалистическо-эмансипаторским духом западного типа. Речь идет не об индивидуалистической
достижительности, а о коллективной целесообразности, реализуемой через служилую аскезу,
выступающую здесь не в мистическо-религиозной, а в функционально-авторитарной форме всеобщей
государственной дисциплины.
Но мы ничего не поймем ни в восточной политике, ни в восточной государственности, если не
откроем в них еще одну сторону — религиозно-мистическую, относящуюся к миссии спасения. Речь
идет о восточной мессианской утопии, повлиявшей на историю политической жизни на Востоке не
меньше, чем технократическая и эмансинаторская утопии на Западе. В каких же формах является и на