 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
44
гуннов. Припомним, что пишет Иорнанд со слов Приска о наружности Аттилы,
которого он считает типическим представителем своего племени: узкие глаза, редкая
борода, курносый, смуглый. «У них лицо, — пишет про гуннов Иорнанд, —
ужасающей черноты и похоже более, если так можно выразиться, на безобразный кусок
мяса с двумя дырами вместо глаз. Они малы ростом, но ловки в движениях и проворны
на коне, широкоплечи, вооружены луком и стрелами; с толстым затылком, всегда гордо
поднятым вверх». Аполлинарий Сидоний в стихотворном панегирике, писанном
императору Антемию в 60-х годах V века, говорит о гуннах: «голова сдавленная. Подо
лбом в двух впадинах, как бы лишенных глаз, виднеются взоры... Через малое
отверстие они видят обширные пространства и недостаток красоты возмещают тем, что
различают малейшие предметы на дне колодца». Возражавший Д. И. Иловайскому на
диспуте по гуннскому вопросу, происходившем 30 декабря 1881 года на заседании Эт-
нографического Отдела Общества Любителей Естествознания, Антропологии и
Географии Д. Н. Анучин, сопоставив все черты гуннского типа, рассеянные в сообще-
ниях писателей: невысокий рост; коренастое, плечистое сложение; коротконогость;
толстую, короткую шею; широкий, плоский, приподнятый кверху затылок; большую
голову; плоское, широкое лицо, как у грубо изваянных статуй; узкие глаза;
приплюснутый нос; безбородость или редкую бороду, смуглый цвет кожи — пришел к
такому выводу: «черты эти, взятые в совокупности, едва ли могут оставлять сомнение,
что характеризуемый ими народ представлял по своему типу значительно большое
сходство с типом современных монгольских и урало-алтайских племен, чем так
называемых кавказских и, в частности, арийских». Д. Н. Анучин указал на
невозможность с естественнонаучной точки зрения объяснять безбородость гуннов
надрезами щек в младенчестве, так как зачатки волос являются позднее, в период
полового созревания, и щеки, изрезанные в младенчестве, все равно обрастают потом
волосами.
На этом же самом диспуте попытка Д. И. Иловайского вывести сохранившиеся
имена гуннских царей из славянского языка встретила решительные возражения со
стороны филологов-специалистов В. Ф. Миллера и Ф. Е. Корша, которые в уцелевших
именах гуннских царей усмотрели тюрко-татарские элементы. Некоторые из этих имен
оканчиваются на gan; Zabergan Au-gan Ai-gan. Миллер указал на аналогию в тюркском
кан или хан (например, у половцев Шарукан, Тугоркан и др.). Ойбарс, по Миллеру и
Коршу, тюркское слово, аналогичное половецкому Багубарс, и значило, вероятно, тигр;
Берих — тюркское берик — крепкий; Басых —
тюркское басык — скромный; Баян,
которое Иловайский считает несомненно славянским, есть чисто тюркское
обозначение богатый; Борис равно Богорис, имя, встречающееся у несомненных
тюрков-авар; Валамир или Баламир — тюркское дитя — мальчик и т. д. Остаются
имена медос, камос, которые слышал Приск во время путешествия к Аттиле. Но сам же
Приск сообщает, что гунны в Паннонии были сборищем разных народов, что среди них
были в употреблении разные языки, между прочим гуннский, готский, латинский.
Могли быть среди них и славяне, увлеченные общим народным потоком в Паннонии
или же покоренные здесь гуннами. Приск не говорит, что название медос было
гуннское: он говорит только, что напиток назывался по местному медом (
? ?????
????????? ???
o
??????
Название камос едва ли можно приравнивать славянскому квас.
Римские писатели, как показал покойный академик Васильевский, констатируют
существование этого напитка у иллирийцев еще в III веке по Р. X. Что касается имени
отрава, сообщаемого Иорнандом, то, если это только действительно славянское слово,
оно могло быть услышано от какого-либо славянина, находившегося среди гуннов.
Что касается сближений гуннов и славян у древних писателей, то и эти сближения не
доказывают их тождества. Прокопий, например, говорит, что славяне и анты по
простоте нравов во многом походят на гуннов, живут гуннским обычаем. Но из этого
прямо следует, что он в сущности различает гуннов и славян. Прокопий был