 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
141
хозяйственный интерес. Территории удельных княжеств поделены были в админист-
ративном отношении на уезды, с центральными городами, а уезды на волости. Для суда
и управления князья отправляли в уезды наместников, в волости волостелей или своих
тиунов. Наместник, сидевший в центральном городе уезда, чинил суд и управу по всем
делам в окологородной волости, а по делам о душегубстве, разбое и татьбе с поличным
— в пределах всего уезда; волостели или тиуны чинили суд и управу в волостях по
всем делам за исключением тех, которые подлежали суду наместника. При
наместниках и волостелях состояли исполнительные чиновники — праветчики и довод-
чики, пристава, подвойские. Главной целью этого управления было не столько
обеспечение общественного порядка и прав личности, сколько извлечение доходов и
содержание слуг. Наместники и волостели чинили суд совершенно формально, не
входя во внутреннюю оценку доказательств. Суд творился, так сказать, сам собой, по
заведенным исстари порядкам, за соблюдением которых следили судные мужи из
местного общества, а судьи сидели и своего прибытка смотрели, т. е. с кого и сколько
взять судебных штрафов и пошлин. Половину этих доходов получали обыкновенно
князья, а половина шла судьям. Наместники и волостели, кроме того, получали с
населения кормы натурой и деньгами — въезжее, рождественский, великоденный и
петровский. Князья и посылали на эти должности своих бояр и слуг, чтобы
покормиться, а потому и не дозволяли им подолгу оставаться на своих должностях,
дабы дать возможность всем своим слугам перебывать на этих доходных местах.
Смотря на должность наместников и волостелей преимущественно с точки зрения
финансовой, князья поэтому легко выдавали так называемые несудимые грамоты,
освобождавшие население боярских и церковных имений от суда наместников и
волостелей и подчинявшие его суду владельцев. Это была такая же материальная
милость владельцам, как и посылка бояр и слуг на кормленья. От суда наместников и
волостелей освобождались обыкновенно и сами владельцы таких привилегированных
имений. Их судил сам князь или его боярин введеный, т. е. специально на то
уполномоченный.
Элементы государственности в удельном порядке.
Соединяя в одно целое черты, характеризующие отношения князей друг к другу, к
территории и населению, некоторые исследователи, особенно Чичерин в «Опытах по
истории русского права», приходят к отрицанию государственных начал в удельном
порядке. По мнению Чичерина, в удельной жизни господствовало только частное
право, а не государственное. Князья в своих уделах не различали оснований, на
которых владели городами и всей территорией удела, с одной стороны, и каким-нибудь
мелким предметом своего обихода, с другой стороны, вроде утвари и одежды, и в своих
духовных завещаниях безразлично благословляли своих сыновей городами и
волостями, иконами, цепью, шапками и шубами. Междукняжеские отношения
регулировались договорами, а договор — факт частного права. Стало быть ни в
отдельных уделах, ни во всей Русской земле не существовало ни государственной
власти, ни государственных понятий и отношений в среде князей. Не было их и в
отношениях князей к населению: князья были владельцами земли, а со свободными
жителями их связывали только договорные отношения: эти жители оставались в
княжествах, пока хотели, и князь не мог принудить их оставаться, и уход их не
рассматривался как измена. Но такая характеристика удельного строя при всей ее
яркости страдает односторонностью. Градовский в «Истории местного управления в
России» справедливо указал, что князья в своих завещаниях, ставя рядом города,
волости, свои села и движимость, передают наследникам разные предметы владения.
Села, например, и вещи они передают целиком как полную собственность, а в волостях
только доходы и права управления. Это служит для Градовского доказательством, что в
удельном периоде, существовали понятия, выходившие из сферы гражданского права и