 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
342
соединяющей между собой, в силу общности потребностей и разделения труда, членов рода
человеческого".
Осознанный факт солидарности порождает социальную норму, которую Дюги формулирует таким
образом: "Ничего не делать, что уменьшает солидарность по сходству и солидарность через разделение
труда; делать все, что в материальных силах личности, чтобы увеличить социальную солидарность в
обеих этих формах". Эта норма солидарности стоит выше государства и положительных законов,
которые лишь служат ее осуществлению: "Норма права возлагает на всех обязанности не делать ничего,
что противоречит общественной солидарности, и делать все для развития этой солидарности".
Свои идеи Дюги противопоставил учению о классовой борьбе, которое называл "отвратительной
доктриной".
Дюги тревожит революционный синдикализм, теоретики которого (Сорель, Лягардель, Берт)
призывали к насильственным действиям и всеобщей забастовке. "Вот против этого, — писал Дюги, — я
протестую всеми силами: насилие крайне разрушительно; оно служит источником страдания и смерти...
Столь же энергично отвергаю я всеобщую стачку". Надо делать все, писал Дюги, чтобы избежать
революции, к которой призывают революционные синдикалисты, "проникнутые колоссальным
заблуждением, которое пустил в оборот Карл Маркс". "Преступлением является проповедовать борьбу
классов, — писал Дюги, — и я думаю, что никоим образом мы не идем к уничтожению одного класса
другим, а, напротив, к режиму координации и иерархии классов".
Дюги осуждал то направление в современном ему синдикалистском движении Франции и других
стран, которое вело бескомпромиссную борьбу с буржуазией. Он враждебно относился также к
государственному социализму: "Если бы восторжествовала коллективистская доктрина, она бы
даровала государству власть еще более могущественную, чем та, которой одарила его революция; это
было бы равносильно уничтожению личности и возврату к варварству".
Дюги подчеркивал, что предприниматели и капиталисты столь же необходимы обществу, как и
пролетарии. Всеобщая забастовка, захват рабочими фабрик и заводов, насилие по отношению к
буржуазии, к чему призывал революционный синдикализм, грозят обществу разрушением. Но Дюги
сочувственно цитирует те произведения Прудона, где речь идет о естественности экономической
организации, о ее первенстве по отношению к государству.
Дюги признавал и одобрял мирное, ненасильственное синдикалистское движение, имеющее целью
обуздание эгоизма частных предпринимателей и ставящее разумные границы требованиям наемных
рабочих. Задачи синдикализма — компромисс между трудом и капиталом. Характерной чертой XX в.
Дюги считал все более широкое развитие синдикатов, объединяющих по профессиональному признаку
рабочих, предпринимателей либо тех и других.
Дюги писал, что устойчивый фундамент общественного здания образуют "группы, основывающиеся
на общности интересов и труда, профессиональные группы". В конечном счете, считал Дюги, возникнет
федерация классов, организованных в синдикаты, отношения между которыми будут регулироваться
соглашениями, основанными на взаимных уступках.
Отвергая доктрины либерализма и индивидуализма, Дюги вслед за О. Контом утверждал, что
изолированная личность, о которой писали философы XVIII в., не существует; человек — "это индивид,
взятый в узах социальной солидарности".
"Абсолютное равенство всех людей противоречит фактам, — утверждал Дюги. — Люди, далекие от
равенства, в действительности существенно отличаются друг от друга, и эти отличия растут с успехами
общественной цивилизации. Отношение к людям должно быть различно, так как люди различны; их
юридическое состояние, будучи лишь выражением их отношения к себе подобным, должно быть
различно для каждого из них, так как глубоко различна роль каждого по отношению ко всем".
Выступая против индивидуалистических доктрин, Дюги критиковал идеи равенства и естественных
прав человека, выдвинутые в революционную эпоху и закрепленные в Декларации прав человека и
гражданина. Неоднократно ссылаясь на Огюста Конта, он призывал заменить понятие субъективного
права понятием социальной функции, тождественной обязанности "исполнять ту работу, к которой
обязывает социальная норма".
"По солидаристской доктрине, — рассуждал Дюги, — индивид не имеет никакого права, он имеет
лишь социальные обязанности". Эти взгляды Дюги развивал особенно обстоятельно применительно к
собственности, которая, оставаясь частной, рассматривается им не как субъективное право индивида, а
как его обязанность "свободно, полно и совершенно выполнять социальную функцию собственника".
Дюги стремился доказать нужность и полезность частной капиталистической собственности.